Победа на Шелони

События 1460 г. принципиально изменили положение Господина Пскова. Признав над собою власть великого князя, он встал под его защиту[17]. Летняя кампания 1463 г. на ливонском рубеже была первой проверкой эффективности этой защиты[18]. Но выступление в союзе с великим князем против Новгорода — явление другого /283/ масштаба. Оно окончательно перечеркивало всю многолетнюю совместную историю «братьев». Господин Псков бесповоротно и безальтернативно становился членом военно-политической системы, возглавляемой Москвой. Понятны и долгие колебания псковичей, и попытки компромисса; понятно и известное недоверие великого князя к лояльности псковичей, выразившееся в задержании одного из их послов[19].

Из записей 23 и 31 мая вырисовывается стратегический план великого князя. Он предусматривал окружение Новгорода со всех сторон. На долю псковичей выпало западное направление, едва ли не самое важное. Именно отсюда могла быть оказана помощь новгородцам со стороны короля и ордена.

В самый день прибытия великого князя в Торжок, т. е. 29 июня. на Петров день, в Псков «приеха князя великого бояринь на имя Василеи Зиновевъ, а с нимъ человекъ 100». Василий Зиновьев привез с собою «кляч новогородскихъ съ 300 полоноу» — первая добыча, захваченная на Новгородской земле, доказательство активных действий великокняжеских войск. Цель миссии Зиновьева — всемерное стимулирование выступления Господина Пскова: «онъ по вся дни Пскову повестоуеть, чтобы есте со мною на конь оусегли сими часы, и яз к вам есмь отпущен великим князем, воеводою приехал, а уже есмь приехалт здесь».

По сообщению ВКЛ «ис Торьжку поиде князь велики». Дата не указана, но, очевидно, это было после 29 июня — какое-то время великий князь должен был пробыть в Торжке, где он принимал тверских воевод и псковских послов.

«Предпосланный же воеводы великого князя, князь Данило Дмитреевич и Федоръ Давыдовичь идуще по Новогородцким местомъ. идо повелено им бяте, и распустила воа своя на многие места жещи и пленити и в полон вести, и казнити без милости за их неисправленье къ своему государю великому князю». Снова подчеркнуто — воеводы идут по тем местам, где им повелено — т. е. согласно полученной директиве главного командования.

Инициативы воевод — в рамках тактических. В соответствии с правилами и обычаями средневековой войны они «распускают» своих воинов для опустошения и разорения местности. К этой обычной тактике прибавляется политический мотив, подчеркиваемый летописцем; воины не только жгути пленяют как в обычной воине, по еще и казнят без милости «за неисправленье». Военным действиям придается характер карательной меры за измену[20].

Войска князя Данилы Дмитриевича и Федора Давыдовича, согласно отданной директиве, идут к Русе. «Дошедшим же воеводам тем до Русы, поплениша и пожтоша место то, и пленив то и пожег, поидоша близ к Новугороду к реще Шолоне». Таким образом, /284/ после сожжения Русы войска повернули на северо-запад, оставляя озеро Ильмень справа.

По словам Василия Зиновьева, приехавшего во Псков 20 июня. «Русоу на самъ Иванъ день повоеватиь и пожгли, а самому государю…съ своими силами в самъ Петровь день в Торжкоу стати»[21].

Руса была взята и сожжена на восьмой день воины. Эта быстрота выхода великокняжеских войск на подступы к Новгороду была, вероятно, основной причиной того, что новгородцы не сумели (не успели) защитить Русу. Василий Зиновьев выехал из ставки после взятия Русы. Он знал маршрут и график движения великого князя. Руса была взята и сожжена за пять дней до прибытия великого князя в Торжок, и уже в дороге туда он знал об этом событии. Связь между ставкой и воеводами поддерживалась четко, а это — одна из основных функции главного командования.

Приезд Василия Зиновьева, его призывы и еще более — сообщенные им сведения о ходе военных действий заставили Господин Псков поторопиться.