Победа Сердца

– Какая же дура… Какая же ты все-таки непроходимая дура! – со злостью глядя на плакат, сначала тише, потом все громче и громе восклицала девушка, – у тебя было всё, но теперь… – Виктория захватила рукой с пола целую горсть мякоти энергофрукта, на котором проступали странные темные пятна, на которые она даже не обратила внимания, – ты все просрала! И ради чего? – цинично глядя в глаза уже убитой журналистки, прошипела она, начав есть мякоть, а доев, подбирала еще и еще. Она опускалась на корточки, брала с пола и продолжала их жадно поглощать, совершенно не обращая внимания, сколько уже было съедено. Остановилась она лишь в тот момент, когда что-то совершенно удивительным образом изменилось вокруг. Самым удивительным было то, что понять, что это было, – парадоксально непросто. И, несмотря на то, что она оставалась сидеть на корточках в той же самой комнате, Виктория, оглянувшись вокруг, не узнала этого места. Пространство вокруг – стены, кровать, окно, мебель, все знакомые ей вещи казались чужими, какими-то иррационально мультяшными карикатурами на самих себя. Однако, вместо прилива волны смеха из-за подобного абсурдного наблюдения, Виктория испытала панический, совершенно животный по своей природе страх, что сфокусировался в итоге на ее дыхании, на выдохе и вдохе. Они стали для девушки чем-то чужеродным, как будто бы дыхание было ей несвойственно от рождения, а потому приходилось тратить колоссальные ресурсы, чтобы сейчас его искусственно поддерживать. Виктория начала задыхаться, как будто бы на нее навалился, придавив, огромный груз, и эта ноша к тому же требовала плату за каждый выдох и вдох, заключающуюся в том, что ее стали буквально покидать отдельные части тела, которые стали сначала как будто бы высушиваться, терять объем, а после этого переставали слушаться, затем полностью будто бы отключаясь от мозга так, что их нельзя было ощутить своими. После этого тело ее, несмотря на все усилия, рухнуло на пол, после чего девушка, в панике пытаясь изо всех сил продолжать дышать, в ужасе и неопределенной надежде подняла взгляд наверх, вновь натолкнувшись на преграду в виде плаката на стене. Параллельно с этим она стала свидетелем того, как всю стену начинает покрывать темнота, вместе с сознанием самой Виктории. Во мрак погружалось и изображение на плакате Геллы, чей силуэт, однако, стал светиться в наступающей черноте и обрел, казалось, даже объем. Одновременно внимание умирающей от передозировки девушки захватил пристальный взгляд ставшей объемной репродукции, что будто бы содержал в себе саму жизнь и память души Геллы. В довершение ко всему казалось, что она вот-вот сойдет с плаката, чтобы напомнить дерзкой девице, что с такой легкостью отреклась от своей мечты о том, что было действительно важно. В самый последний миг, когда Виктория уже теряла сознание, черная фигура на стене, как будто бы улыбнувшись, проговорила губами самой Виктории, голосом, звучавшим не из этого мира, который разорвал всякую остаточную связь с реальностью: «Ну что? Долго еще мы будем тут с тобой играть?»

98. – Играть? Кажется, я уже где-то слышал это… – повторил вслух мысли своего собеседника миниатюрный эльф, покачивая своей непропорционально большой головой и, как будто бы сильно задумавшись о чем-то, оставил в полном оцепенении молодого мальчугана, который прикоснулся сейчас своим собственным рассудком к чему-то такому, что был совершенно не готов принять, но что, без сомнения, должно было проявиться именно здесь и прямо сейчас.

– Конечно, конечно! Играть, играть… – всё повторяло и повторяло, трясясь в воздухе, маленькое странное существо, то распадаясь на абстрактные разноцветные фигуры, то вновь собираясь в единый мифический образ.

Юный зритель тем временем, начиная испытывать вполне определенную степень беспокойства, решил слегка расслабиться, фокусируясь взглядом на пространстве над этой фигуркой, в смутной надежде разглядеть веревки, хоть какие-нибудь нитки или приспособления, которыми бы это существо было бы управляемо. Ведь тогда он мог отследить, куда они идут, и тогда уже не составило бы большого труда найти того, кто стоял за всем этим представлением…

– Частью которого я и явлюсь… хммм, – задумался юноша, не на шутку перепугавшись того, как его маленький собеседник отзеркалил в открытое пространство вслух те потаенные мысли, что, жужжа, роились в черепной коробке гостя волшебного шатра, заставив последнего поежиться от суеверного страха перед силой, чье происхождение да сих пор оставалось для юного путешественника полнейшей загадкой.