Победа Сердца

Девушка с недоумением смотрела вокруг себя и пыталась понять, как же так получилось, что всё, что она обозревала своим взором, оказалось не снаружи, а как будто бы внутри ее восприятия, превратившись в итоге в маленькую точку, что начала разрастаться, подобно тому, как в ускоренном режиме времени можно стать свидетелем произрастания скручивающихся в спирали молодых побегов из одного единственного маленького зернышка, что в итоге взрывается, превращаясь в гигантское древо жизни, что прежде, чем сгнить, выбрасывает в пространство вокруг себя тысячи иных семян, внутри которых рождается своя уникальная и неповторимая вселенная, ведомая до поры до времени только им, но неизменно уже составляющая собой часть в титаническом лесу универсума, где каждая его особенность математически точно выверена и известна заранее, еще до его формирования.

Кокон восприятия Виктории прорвался, обнажив нечто, что сначала напомнило девушке какой-то конструктор, игрушечный город, который на поверку оказался конгломератом из настоящих шпилей, над которыми парила безмолвная всеохватывающая сила, частью которой была сама до глубины души пораженная этим видением и не менее воодушевленная подобной новизной ощущений Виктория.

– Что же там находится, милый? – наклонившись и шепнув у самого уха путешественника, улыбнулась его подруга, один взгляд на которую заставив путника позабыть и о Виктории, и о своем так называемом месте назначения, полностью отдавшись непрекращающейся любовной игре, которая, казалось, длилась не одно тысячелетие, а, возможно, просто не имела конца.

Тело юной соблазнительницы было полностью обнажено. В полной темноте космоса двух влюбленных ее силуэт высвечивали лишь заигрывающие на ее теле символы, что так же бесстыдно завлекали путешественника прильнуть к ним и к вычерчивающему ее силуэт свету, который буквально выжигался на глазном яблоке наблюдателя, что с жаждой смотрел на мерно покачивающееся на волнах эфира тело своей любимой, что оставляло за собой едва заметные шлейфы. Они, в свою очередь, неизменно возвращались к единой точеной фигуре, которая, вибрируя, заставила своего вечного любовника подняться и медленно пойти навстречу, попутно преодолевая непомерные расстояния, чтобы в конце своего бесконечного путешествия протянуть руку и одним жестом сорвать маску из полупрозрачной ткани, что, казалось, закрывала рот и нос девушки, оставляя место лишь паре черных глаз, что игриво смотрели на своего любимого. Это сделать после преодоления всех фантомных преград казалось проще простого, однако, на деле, прежде, чем путешественник успел хотя бы коснуться ее, Богиня совершенно непринужденно увернулась и, громко рассмеявшись, бросилась прочь, увлекая за собой в свою бесконечную игру своего возлюбленного, который с радостью принял ее предложение и бросился за ней, чувствуя, как будто смеется на самом деле не его любимая, а хохочет он сам от щекотки, что поглотила каждый миллиметр его кожи, заставив подняться по всему телу волоски, с каждого из которых от возбуждения уже вздымались капсулы воды. Они, срываясь с кончиков волос, превращались в самый настоящий ливень, который пронзал свет бесконечной игры в прятки, бесконечной игры в узнавание и бескрайней, безбрежной любви, в которой уже рождался ночной город, горящий желтым пламенем ночных огней, чью исключительность только подчеркивал освежающий запах летнего дождя, который заставил Викторию, вышедшую без зонтика под дождь, не бежать до ближайшего здания, но, остановившись, замереть и самой стать дождем, вечно падавшим на нее с неба.

49. – Гребаный ливень! – наконец-то добравшись до заветного отеля, выругался Кевин, скинув промокшую кепку прямо на мраморный пол богато украшенного холла.

– Господин Фландерс, мы так Вас ждали! Пожалуйста, позвольте Ваши вещи! – без всякого акцента и без всякой запинки протараторил встречающий – услужливого вида молодой человек, который, почтительно поклонившись, взял на себя обязанность сопроводить звезду зарубежного островка в его гостевые апартаменты.

Не обращая практически никакого внимания на старания этого мелкого человечка, и всё еще будучи раздражен на дождь, который соизволил пролиться до того, как он достиг теплого и уютного номера, Кевин, тем не менее, ни смог не отметить того, что, в отличии от многих прошлых раз, когда его встречали разгоряченные фанаты прямо у входа его временного прибежища в виде гостиницы, в этот раз проход до места заслуженного отдыха был свободен. Складывалось даже такое впечатление, что он был единственным постояльцем этой невероятно огромной гостиницы, или, лучше сказать, титанически огромной Башни, размеров которой не было даже в его достаточно урбанистически продвинутом и большом даже по мерках Конгресса городе.