Победа ускользает

Он был довольно стар с виду, этот человек. У него была красивая, крупная седая голова и темные глаза, всегда полуприкрытые седыми ресницами, но время от времени взблескивающие пронзительным взглядом. Кажется, он так и не вставал из-за своего стола, вся верхняя крышка которого представляла собой рабочую поверхность одного из самых мощных компьютерных терминалов в Галактике -- не вставал с тех самых пор, как позволил адмиралу Ямамото искупить свои ошибки делом. Но, разумеется, это была лишь иллюзия: Ямамото вышел из этого помещения двадцать первого апреля, а сегодня шел к концу день двадцать шестого апреля, день, принесший Галактике сразу две колоссальные сенсации -- открывшееся предательство Президента Конфедерации и покушение на Галактического Пантократора. Конечно, за шесть дней старик неоднократно выходил из этого строго, почти аскетически обставленного помещения. Он не был совсем уж обычным человеком, но есть, пить и спать ему требовалось.

Посмотрев сводки новостей и -- с особенным вниманием -- сюжет о буксировке яхты Пантократора, он опустил седую голову и больше минуты провел в молчании и неподвижности, словно медитируя. Но нет, его небольшие, аристократически изящные, но морщинистые, в пигментных пятнах руки были в непрестанном движении -- он то сжимал, то разжимал их, словно борясь с эмоциями.

Наконец он глубоко вздохнул и выпрямился. Его руки достали было кисет с трубкой, но, положив его на край стола, он так и не закурил. Дотронувшись до терминала, он устало сказал:

- Начальник смены охраны.

Через несколько секунд перед ним появилась фигура в белом. Это был тот же офицер, что дежурил здесь шесть дней назад, когда Ямамото вышел отсюда с новым заданием, а двое тех, что пришли сюда вместе с Ямамото, закончили свое существование.

Старик несколько секунд непроницаемо смотрел мимо офицера, так что тот даже счел возможным напомнить о себе:

- О великий?

Старик кивнул.

- Ты помнишь, что в уставе есть такая глава -- "Экстренное свертывание деятельности при непреодолимых внешних воздействиях"?

Офицер заметно вздрогнул.

- Помню, о великий.

- Отдай этот сигнал всему внутреннему персоналу. Внешнему персоналу я отдам сигнал сам. И учти: я объявляю общий сбор всей Вершины. Братья Вершины будут прибывать в течение ближайших суток или двух. Обеспечь постоянное дежурство на входе в количествах, необходимых для встречи и сопровождения.

Офицер тяжело задышал.

- Случилось самое худшее, -- то ли вопросительно, то ли утвердительно пробормотал он, пошатнувшись от нахлынувших эмоций.

Старик коротко взглянул на него.

- Да, брат мой. -- Он сделал паузу. -- Но у нас есть долг, и мы выполним его до конца. Ступай.

Офицер хотел сказать что-то еще, но не смог и, тяжело вздохнув, исчез.

Старик сидел, глядя в поверхность своего терминала. Прошло еще около минуты, и наконец его руки задвигались по поверхности стола: выполняя собственное решение, он послал сигнал экстренного свертывания всем, кто должен был получить его.

"Я понял", мысленно подтвердил Билли. Довольно долгое время он осматривал помещение "флагманского звена" -- так, что в кризисном центре получили исчерпывающее представление о количестве и расположении захвативших его боевиков. Затем ему удалось незаметно скоммутировать сигнал камер внутреннего наблюдения и флагманского, и трех остальных захваченных звеньев таким образом, чтобы, помимо обезлюдевших пультов охраны внутри самих звеньев, этот сигнал начал поступать на открытый им для доступа изнутри общественный канал -- через те самые хабы-концентраторы, коммутацию которых Билли так подробно анализировал вчера утром. Теперь кризисный центр, подключившись к указанному им каналу, начал получать подробную видеокартинку из всех помещений захваченных звеньев. Подключаясь к сформированному Билли потоку, сетевой инженер кризисного центра захохотал: Билли закрыл его входной страницей эротического видеочата, и теперь, чтобы получить видеопоток, пришлось ввести немало паролей, проходя сквозь целые анфилады призывно движущихся изображений голых красоток.

Затем Билли проник в управляющие системы безопасности захваченной части ЦОКП. Вообще-то ему, простому инженеру, запрещалось влезать в эти системы, но как в них войти -- он, конечно, знал, иначе грош ему была бы цена. В течение нескольких минут, по подсказкам из кризисного центра, он в обратном порядке проделал то, что предатель Пуласки и сами боевики сделали утром: записал и подал на внутренние мониторы картинку происходящего снаружи контрольно-пропускных пунктов, где время от времени вокруг КПП бродили растерянные полицейские. Поглядывая на эти мониторы, охраняющие входы изнутри боевики только посмеивались над имперскими простофилями. Тем временем к обоим КПП начали подтягивать спецтехнику и бойцов МИБовского спецназа, но этого внутри ЦОКП уже не видели.