Победа ускользает

— Я ни о чем сейчас не думаю. Я просто знаю, что иначе нельзя, если я хочу хотя бы попытаться сделать так, чтобы быть с тобой и Джоан. Я теперь вне закона, солнышко. Я нарушил присягу и лично арестовал Президента Конфедерации, который оказался пособником бандитов.

Синтия опять бросила короткий взгляд на Легина, невольно подняв брови от удивления.

— Ладно, не обращай на меня внимания, — сказал она через пару секунд. — Я устала, поэтому сержусь. И еще я голодная, как марсианский паук.

— Я видела масианского паука в зоопаке в Паиже, — сообщила Джоан. — Мы с мамой ездили в Паиж тебя искать.

— Они мне не хотели давать никакой информации относительно того, где ты и что с тобой, — сердито пояснила Синтия.

— Я не обязан отчитываться в своих поступках, — говорил тем временем на экране телевизора сердитый адмирал Ямамото, и эхо его голоса доносилось со сцены пресс-центра через коридор. — Я уже много лет не на государственной службе, а законы Конфедерации не запрещают состоять в общественных организациях.

— Особенно в тех организациях, которые ставят своей целью насильственное свержение существующего строя, так? — На экране возник тот, кто задал вопрос — седоголовый Ян Парка, корреспондент федерального телеканала FTVC1 в Космопорте, один из самых популярных в Конфедерации тележурналистов.

— Называйте это как хотите, — угрюмо ответил Ямамото.

В вестибюле появился еще один охранник — тот плечистый здоровяк, который встречал «фигурантов» на вокзале экспресса. Он подошел к Легину и тихо сказал ему:

— Все, вам пора. Оперативники МИБ уже у центрального входа. Еще две минуты — и они будут на этом входе тоже.

Эти последние слова услышала Клю, которая вернулась из буса, чтобы забрать чемодан и рюкзак Синтии.

— Надо вывести оттуда Йона, — сказала она Легину взволнованно. — Мы оставляем им этих двоих, но ведь не Йона?

— Не беспокойся, — сказал ей Легин и повернулся к Синтии. — Син, ты не подержишь нашу принцессу пару минут?

Джоан переехала на руки к матери и сообщила ей:

— Папа сильный, а ты усталая. Давай я ножками постою.

Синтия тихонько засмеялась.

— На ножках постою, — поправила она девочку. — Ничего, малышка, я тебя подержу.

Легин тем временем, поднеся радиобраслет к губам, сказал:

— Ким, слышишь меня? Все, наше время вышло. Выходи сам, выводи наших и — главное — Йона. Ты можешь его вывести со сцены так, чтобы никто не обратил внимания?

Видимо, услышанный ответ его позабавил, потому что он неожиданно фыркнул и засмеялся, переключая канал.

— Марша, держи вход в туннель с проспекта. МИБ на подходе.

Затем он взглянул на жену, которая смотрела на него искоса.

— Все сердишься? Да, я заслужил. Не дуйся. Идите в бус. Я за вами. Клю, проведи их в бус.

— Спасибо, Клю, — сказала Синтия, — мы сами.

Она ушла вслед за Клю, катившей ее чемодан. Джоан через плечо матери, наморщив носик, смотрела на отца, который ей подмигнул. Она попыталась подмигнуть ему в ответ, но у нее не получилось: она еще не умела закрывать глаза по отдельности, и получилось только зажмуриться, а когда она разжмурилась, она уже была в очень уютном бусе с высокими серыми сиденьями и красиво блестящими стеклами, в которых отражалось все, что было внутри, потому что бус был освещен изнутри ярким белым светом, и папу уже не было видно.