Победа ускользает

Потом в бус один за другим быстро поднялись несколько человек — все очень разные с виду. Была крупная, светловолосая девушка в прямой черной куртке, которая Джоан очень понравилась. Был какой-то совсем молодой, рослый, с такими узкими глазами, как у них в Лозанне у привратника Нгуена. Один был очень большой, бородатый и даже страшный, но Джоан его почему-то не очень испугалась. За ним шел еще один коротко стриженый мужчина, хорошо одетый, с взволнованным лицом. Интересно, почему у них у всех такие короткие волосы? Вот и этот, большой, с бородой, который устраивался впереди на первом сиденье — у него была борода, а голова побрита. А за ним шел еще один, совсем уж лысый, какой-то сонный с виду, так что Джоан тоже захотелось спать, хотя она недавно спала — в экспрессе. Остальные, кого она уже видела в той маленькой комнатке и в коридоре, уже были в бусе. Последней вошла очень бледная молодая женщина в таком же сером комбинезоне, как та, с золотой косой и с пистолетом. А кстати, где она? Снаружи доносились какие-то громкие звуки, как будто кто-то громко кричал что-то непонятное, про какие-то руки вверх и «оставаться на местах», но только не своим голосом, а громким, как по телевизору или как когда в Лозанне в парке играли в баскетбол и комментатор кричал «Три очка!». Тут в салон буквально впрыгнула та, с косой, и вслед за ней папа. Мама почему-то очень крепко сжимала руку Джоан и даже обняла ее, как будто хотела укрыть, как тогда, когда в Париже они вышли из огромного дома, где должен был быть папа, но его не было и никто про него ничего не говорил, и пошел дождь. Джоан слышала, что сзади по бусу чем-то громко ударяли, и одна из женщин на заднем сиденье испуганно вскрикнула, а бус уже поехал, быстро-быстро, прямо вперед, и те, кто еще не сел, чуть не попадали. Это папа вел бус, за темным изогнутым стеклом водительского места Джоан его видела. Передняя дверь буса, через которую все заходили, медленно закрывалась, сдвигаясь вперед: ей было трудно закрываться, потому что бус тоже очень быстро двигался вперед по какому-то узкому, темному туннелю, и вдруг бус быстро повернул, смешно наклонившись набок, Джоан даже захотелось смеяться, и от этого поворота дверь наконец закрылась. Бус ехал очень ровно, но быстро, за окнами ничего не было видно, только стены с какими-то надписями и проводами, Джоан сразу стало скучно, потом она вспомнила того сонного лысого мужчину, и хотела найти глазами, где он сидит, но не нашла, потому что заснула.

Ким, с трудом удерживаясь двумя руками — одной за ограждение водительского места, другой за ручку справа от приборной доски — стоял рядом с Легином, который вел бус; Йон с переднего правого места только выкрикивал: «Направо! В верхний ярус! Еще направо!». Легин локтем включил громкую связь и, не оборачиваясь, произнес в опустившийся к лицу микрофон:

— Все на месте? Все в салоне? Пересчитайте друг друга.

Ким повернулся, вытянув шею, едва удержал равновесие и сказал:

— Все верно, нас двенадцать, твоя жена и девочка, ты пятнадцатый. Все здесь.

— Если кто забыл что-нибудь из вещей, — сказал Легин в микрофон, — я возвращаться не буду. Все целы? Я слышал, как кто-то кричал.

— Это я кричала, — послышался голос Джессли. — Испугалась сильно. Это ведь по нам стреляли?

— Ну это так, для острастки, — ответил Легин. — Если бы всерьез стали стрелять, мы бы не уехали.

— Ничего, мало им и без нас не покажется, — сказал ему Йон. — Как только кончится пресс-конференция, а осталось еще минут двадцать, охрана впустит их в пресс-центр, и Марк отдаст им и Нормана, и Ямамото. Хотел бы я посмотреть на морду министра Имперской безопасности. — Он злорадно заржал. — А Марка-то привлечь не за что. Все чистенько. Из «анонимных честных граждан» один я засветился, да и то вряд ли кто-нибудь понял, что я выступал от лица тех, кто захватил этих голубчиков.

— Ничего, они все быстро раскусят, — мрачно проронил Ким. — УБ уже один раз сдало им Легина и тебя, а наши друзья Норман и Ямамото сразу расскажут, кто их брал. Норман ведь узнал и Легина, и, быть может — меня, если запомнил, а Ямамото однозначно узнал тебя, так что веселиться нечего. Остальных вычислить недолго, УБ знает имена и лица всех, кроме, пожалуй, Эвиса, Дойт и Джессли, если только Норман не сделает им фоторобот Джессли из одной зловредности — уж больно она его извела своими подколами на «Вездеходе».