Победить дракона на выборах (СИ)

За полчаса Персифаль добрался до места на набережной, где удобнее всего было спуститься в воду. Прыгать с того же моста, с которого его сбросили похитители, не имело смысла. Сняв с себя сорочку, он обмотал ею одежду, которую передала ему Ангела, и решил посмотреть, что в свертке, который на прощание вручила ему вдова Трактирщика. Персифаль развернул туго стянутую тряпицу, и к своему изумлению, обнаружил в ней все свои вещи, которые исчезли у него в первый вечер пребывания в Свободном Городе. Конечно, ему хотелось узнать, как они оказались у Ангелы, но возвращаться ради этого в Трактир было слишком рискованно. Персифаль сбросил в воду подобранную по дороге доску. Тщательно завернув все свои вещи в украденную скатерть, он аккуратно спустился в воду, стараясь не шуметь и не намочить узел с пожитками.

Вода была все так же омерзительно грязной. Опершись на доску, юноша лишь слегка подгребал рукой, предоставив возможность течению нести его вниз по реке. Смрад, исходящий от жижи вокруг него был нестерпимым. Даже если бы Персифаля сейчас стошнило, то вода в реке не стала бы от этого грязнее.

Проплывая под мостом, Персифаль вновь увидел своих знакомых. Городские нищие покинули центральную площадь и вернулись на свои обычные места ночлега. Теперь возле костра сидело уже не двое, а трое бездомных. Поджаривая у огня на палочках кусочки хлеба, они, в очередной раз, готовились выпить что-то из своих кружек. Изловить крысу сегодня им не посчастливилось.

- Говорят, что нельзя два раза войти в одну и ту же реку, - прохрипел один из нищих, глядя на проплывающего мимо Персифаля.

- А можно ли два раза выйти из одной и той же реки? - поддержал таким же философским вопросом своего приятеля второй.

- Вся наша жизнь, как эта река, - добавил третий, опрокидывая в рот содержимое своего стакана, - вонючая и полная всякого дерьма.

Остальные бездомные согласно закивали головами и так же торопливо осушили свои стаканы. Они морщились и кряхтели, снова готовясь наполнить кружки.

Персифаль не был убежден, относилась ли последняя фраза к нему лично. Да ему, в общем, было все равно. Покидать Свободный Город вместе с нечистотами и фекалиями было неприятно, но поучительно и символично. Он проплыл мимо порта и знакомой лодочной пристани. Вскоре течение принесло его к огромной железной цепи, перегораживающей реку. Перебраться через нее не составило никакого труда.

Сразу за городской стеной каменные набережные сменились живописными берегами, покрытыми камышом, кустарником и деревьями. Кроны деревьев еще зеленели, но уже то тут, то там проступали желтые листья - предвестники неминуемого приближения осени. Течение становилось медленнее, а река шире. Здесь в нее впадали свежие ручьи и вода делалась чище. Проплыв еще какое-то время, Персифаль выбрался на пологий илистый берег.

Переодевшись в чистую и сухую одежду, Персифаль растолкал по карманам свои вещи. Удивительно, но после почти двух месяцев пребывания в Городе при нем было практически тоже имущество, с которым он пришел сюда. Даже те же две монеты лежали в его кошельке. Ни одного предмета с золоченой надписью "Спаситель принцессы" у него не сохранилось. Если бы не ноющая в левом боку рана, да маленький медальончик с двуглавым драконом, который он купил на Дне Потери Головы, то все приключения в Свободном Городе можно было бы счесть вымыслом или сном. Оглянувшись в последний раз на городские стены, Персифаль по полю со спелой пшеницей направился в сторону Северного тракта. Тонкая алая лента протянулась над горизонтом с востока, предупреждая о скором восходе солнца.

Тяжелые колосья склоняли к земле длинные иссушенные солнцем стебли. От поля исходил аромат благополучия - предвестник богатого урожая. Персифаль шел по полю, растопырив руки, позволяя колосьям ласкать его ладони. Внезапно поле закончилось, уступив место черной проплешине закопченной земли. Персифалю оставалось лишь гадать, выгорело ли поле по естественным причинам или это были следы недавних народных бунтов в пригородах.

Через сотню метров Персифаль вышел на пыльную насыпь Северного тракта. В столь ранний час обычно оживленная дорога была совершенно пуста. Широкая лента тракта тянулась через выгоревшие поля и небольшой перелесок к мосту. Перила на деревянном мостике через ручей были, по-видимому, недавно разломаны и имели следы неуклюжей починки, выполненной на скорую руку неумелым плотником. Вдали, на горизонте, виднелся остов обгоревшей мельницы. Лишь одна уцелевшая лопасть, изгибаясь, торчала вверх, словно обглоданный рыбий хвост. Все-таки, похоже, волнения и погромы не обошли стороной эти места, оставив о себе печальные напоминания.

***