Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Ну, насчёт того, что вся Французская война шла через руки Аракчеева, вполне можно язвительно иронизировать. А вот то, что всё, связанное с военными поселениями, шло через всесильного фаворита, не поспоришь. Александр Павлович, человек, в общем-то, доверчивостью не страдавший, доверял Аракчееву абсолютно. Да и как усомниться, как не поверить таким вот искренним словам любви? «Позвольте, всемилостивый Государь, и мне сказать с прямою откровенностию, что любовь и преданность моя к Вашему Величеству превышали в чувствах моих всё на свете, что желания мои не имели другой цели, как только заслужить одну Вашу доверенность, не для того, чтобы употребить её к приобретению себе наград и доходов, а для доведения до Высочайшего сведения Вашего о несчастьях, тяготах и известных всей России обидах в любезном Отечестве».

И доводил. Всегда (разумеется, когда сам считал нужным и себе, любимому, полезным). Так, 13 июля 1825 года (Александру остаётся жить пять месяцев и шесть дней) Аракчеев известил монарха о желании унтер-офицера третьего украинского уланского полка Ивана Шервуда доложить о готовящемся заговоре против государя…

Книжечке «Собственноручные рескрипты покойного Государя Императора, Отца и благодетеля Александра I к его подданному графу Аракчееву с 1796 до кончины Его Величества, последовавшей в 1825 году» как-то не уделяют особого внимания. А она того стоит. Великий князь Николай Михайлович, выдающийся российский историк, блестящий знаток Александровской эпохи, осторожно заметил об этом аракчеевском предприятии, что «очевидно, начато при жизни Александра I и закончено после его кончины». Можно предположить: хитроумный «Змей» рассчитал так: если Александр будет жить и отречётся – книжечка ему подарок; если погибнет от рук бунтовщиков – Аракчееву оправдание. Из неё же видно: он – всего лишь помощник царя, верный исполнитель его воли, а вовсе не всесильный правитель империи, как почему-то (!) принято считать.

Главный раздел книжки – рескрипты о военных поселениях. В нём неоспоримые доказательства, что автор проекта вовсе не Аракчеев, а сам Александр, что начиналось устройство военных поселений вовсе не в послевоенные времена, когда граф был всемогущ, а ещё в 1810 году, когда он пребывал в отставке. А потом… что ж, он и не скрывал, что был беспрекословным и непреклонным исполнителем царской воли. Но за это и спрос другой.

Издание такой книжечки – дело малопочтенное, нечто вроде предательства. Но это – с одной стороны. С другой – Аракчеев всего лишь попытался обнародовать правду. Император ведь и в самом деле был не только инициатором создания военных поселений, но, несмотря ни на что, полагал, что именно в них вчерашние крепостные без кровавых потрясений постепенно преобразуются в «вольных хлебопашцев». Потому и поручил разработать план освобождения крестьян самому большому знатоку военнопоселенской жизни графу Аракчееву.

Поразительно не только то, что будущие декабристы и их антипод Аракчеев одновременно разрабатывают реальные планы освобождения крестьян. Правда, он предлагает путь тихий, мирный, длительный, с политическими потрясениями не связанный. Поразительно, что и те, и другой делают это под плотным покровом тайны.

А ведь находились люди, которые делали то же самое открыто. Это адмирал Николай Семёнович Мордвинов, тот самый, что (единственный из членов Следственной комиссии!) не подпишет суровый приговор декабристам. Это и легендарный герой суворовских походов и Отечественной войны Михаил Андреевич Милорадович, которого застрелит на Сенатской площади декабрист Каховский. Если Мордвинов сам работал над запиской императору, то Милорадович вполне отдавал себе отчёт, что в вопросах экономики и права не силён, потому поручил подготовить записку «Нечто о крепостном состоянии» одному из талантливейших экономистов своего времени Николаю Ивановичу Тургеневу.

Кстати, Тургенев – едва ли не самая горькая утрата императора Александра (если верить, что он действительно хотел освободить крестьян). Тургенев не мог быть спокоен, пока «Россия с горестью взирает на несколько миллионов сынов своих, которые не имеют даже и прав человеческих», но он был категорически против преобразований революционных, считал, что «постепенные и мирные происшествия имеют действия более благодетельные, нежели мгновенные перевороты». Более того, был уверен: пока не закончится процесс освобождения крестьян, нельзя допускать ослабления самодержавной власти. Как полезен был бы императору такой помощник… Но Александр, внешне вполне доброжелательно принимая разные программы решения крестьянского вопроса, продолжал обещать и ничего не делал. Именно это заставило Николая Ивановича Тургенева в конце концов вступить в тайное общество и стать одним из его вождей.