Победитель

– И ты – в их числе? Свезло же мне, однако, что и говорить! Вот уж действительно не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Думал ли я после той злополучной драки, что на самом деле вытянул счастливый билет, а не просто получил по щам? Удачи тебе, Виктор. Я, конечно, понимаю, что ничем не могу помочь, а, как говорит мой вечно пьяный папаша, «спасибо» в стакан не нальешь, но, если тебе от меня вдруг что-то понадобится, знай: в лепешку расшибусь, но сделаю.

На пустынный лахтинский пляж Виктор приехал на своем мотоцикле. Черный «Ленд-Ровер-Дискавери» Эрланда был уже на месте и призывно помигал ему фарами. Виктор остановился в десятке метров от него, заглушил мотор, снял шлем и подошел к машине. Эрланд тоже вышел из машины, и они остановились напротив, внимательно изучая друг друга. Виктор надел на встречу короткую кожаную куртку и черные джинсы, на Эрланде было черное летнее кашемировое пальто нараспашку, черные брюки и рубашка. Руки он держал в карманах.

– Извини, что не пригласил тебя в ресторан, но детей после девяти вечера туда не пускают, – усмехнулся дварф, но Виктор никак не отреагировал на эту очевидную насмешку. – Ты пришел сюда без оружия?

– А мы разве собираемся драться?

– Нет, конечно, хотя мне это было бы весьма интересно. Я слышал, что тебя обучал Хайме. А меня – сам Нидуд. Оба считаются великими воинами, но кто из них сильнее, сказать сложно, ведь лицом к лицу они никогда еще не встречались. Забавно было бы сравнить две лучшие школы боя в наших мирах.

Виктор без особого энтузиазма кивнул в ответ.

– Давай прогуляемся вдоль залива? – предложил Эрланд. – Интересное здесь море, не правда ли? Серое, немного унылое. Как, впрочем, и сам город. В нем даже самые яркие краски кажутся слегка приглушенными.

– А у тебя несколько странное для дварфа восприятие мира, – удивился Виктор. – Никогда не слышал о предрасположенности вашего народа к поэзии.

– Наверное потому, что я наполовину альв, ты же знаешь, – ответил Эрланд. – По сути, мы ведь с тобой сводные братья, и это одна из основных причин, по которой я согласился на встречу.

– Хочу еще спросить, вчера на Выборгском шоссе в черном «БМВ» тоже был ты?

– Нет. А что там произошло?

– Кто-то пытался меня убить, инсценировав аварию.

«Похоже, я догадываюсь, кто был за рулем», – подумал Эрланд, но вслух он этого, конечно, не произнес.

– Как вижу, безуспешно, – окинув Виктора оценивающим взглядом, усмехнулся он. – Честно говоря, не знаю, кто это мог быть. Вполне возможно и то, что кто-то из наших. Сейчас многие из альвов и дварфов вьются вокруг Мидгарда. Сюда переместился центр интересов всех сторон. Но могу заверить, что это был не я. Так ты хотел узнать о своей матери? Спрашивай, я постараюсь ответить.

– Я знаю, что она попала в руки Нидуда, но никто не рассказывает мне о том, как это произошло.

– И не расскажет, – усмехнулся Эрланд. – Сознаваться в собственной трусости всегда неприятно, особенно королю. Не смотри на меня так. Я имею полное право говорить это, поскольку Вёлунд – и мой отец тоже. Если в случае со смертью моей матери он, возможно, и в самом деле ничего не мог поделать, то твою он просто предал. Нидуд искал возможность отомстить Вёлунду за позор своей дочери, а когда узнал, что у того появилась новая любовь в Петербурге, то приказал схватить ее. От твоего, прости, от нашего отца он потребовал в обмен на освобождение Регины только одно – выйти на поединок хольмганг[14] против него и в честной битве разрешить все возникшие противоречия. Согласись, предложение весьма великодушное и в чем-то даже рыцарское.

– И что ответил король?

– Он ничего не ответил. Просто не явился на бой, и все. Это взбесило Нидуда, и он подверг Регину необычайной по своей жестокости пытке. Убить ее один раз показалось ему мало, но на Земле существует только одна смерть, а перетащить твою мать в Нидавеллир он не мог по известной тебе причине – тела смертных не могут попасть в бессмертные земли. И тогда Нидуд прибегнул к помощи черной магии. Он создал в Нидавеллире двойника Регины, точную копию тела твоей матери, а затем перетащил туда же и ее душу. Настоящее тело оставалось в Мидгарде, как бы находясь в состоянии комы, а вот с двойником он мог делать все что угодно. Но страдала-то настоящая Регина, ведь ее душа находилась в Нидавеллире, а не в Мидгарде!

– И что же он сделал с ней? – севшим голосом спросил Виктор.

– Он подвергал ее то одной пытке, то другой, и каждая последующая была чудовищнее предыдущей, но, как только начинал понимать, что Регина ускользает от него в спасительные объятия смерти, тут же восстанавливал ее тело и после этого начинал заново. Так продолжалось бесконечно долго. Заметь, в любой момент Вёлунд мог остановить эти муки, выйдя на поединок. Но он так и не сделал этого. В конце концов даже Нидуду надоела эта бессмысленная жестокость. Он ославил Вёлунда трусом и объявил нидингом[15], после чего потерял к Регине всякий интерес.

– Как умерла моя мать? – спросил Виктор.