Победитель, или В плену любви

Потянувшись вниз, она дотронулась до талии и обнаружила, что вокруг нее дважды обмотан шнурок, концы которого шли вниз по животу и между ногами. Значит, темные фигуры не были лишь плодом ее воображения. Мужской голос очень знаком, и в тот момент, когда эта мысль пришла ей в голову, она увидела его лицо.

— Александр, — громко сказала она и постаралась сесть. Болезненная тошнота поднялась в ее животе, и она со вздохом упала на подушки.

Женщина, сидевшая у маленькой жаровни, перетирая травы в медной ступке, оставила работу и заковыляла к Манди. Это была та самая ведьма из ночного кошмара, еще более морщинистая при дневном свете. Руки с голубыми венами были сплошь усеяны коричневыми пятнами, а улыбка — как дыра в гнилом яблоке.

Манди подавила дрожь.

— Кто вы? — спросила она. — Где Хильда?

Старушка уселась на сундук у кровати и наклонила голову набок. Кожа вокруг ее глаз обвисла и стала дряблой, нависая над ними, но сами глаза были такими же внимательными и темными, как у птицы, и полными юмора.

— Хильда внизу, заботится о вашем муже и ребенке, — сказала она и щелкнула языком в беззубом рте. — Я знаю, ты думаешь, что я похожа на ведьму, прилетевшую на метле прямо со своего шабаша, но даже у меня нет лекарства от действия времени, милочка. Ты должна благодарить святых, которых ты почитаешь, за мой опыт и свою жизнь.

Манди посмотрела на простыни. Их сменили, и запах сухой лаванды ударил ей в ноздри. Она почувствовала негодование, увидев эту женщину, чувствовала отвращение, но также устыдилась, что не может отвлечься от внешности старухи. Без сомнения, старуха действительно спасла ей жизнь, и она должна была быть благодарна ей за это.

С трудом она подняла глаза от чистого белья и встретила ее проницательный взгляд.

— Я действительно благодарна Богу и благодарна вам, — сказала она. — Но я все же еще не знаю, кто вы.

Голос Манди был сухим и хриплым, и, когда она говорила, горло сжалось и она закашлялась.

— Меня зовут, если это имеет значение, матушка Гортензия, и первого ребенка я приняла семьдесят лет назад у жены моряка. И нет ничего такого в этом деле, что мне было бы неизвестно. — Она с трудом поднялась на ноги, с удивительной быстротой проковыляла к жаровне и налила из кувшина какой-то красной жидкости в чашку. — Вот, выпей-ка, это прибавит тебе сил.

Манди с подозрением посмотрела на чашку и подумала о зельях, которые заливала ей в горло Элайн в Лаву, когда она носила Флориана. И замечание матушки Гортензии о том, что она прилетела на метле, попало практически в цель скрытых предрассудков Манди.

Она осторожно сделала глоток и почувствовала резкий, но не неприятный вкус диких ягод с запахом меда и трав.

— Только из-за того, что это зелье, вовсе не значит, что оно противное на вкус, — насмешливо сказала старуха. — Люди судят слишком поспешно.

Манди покраснела.

— Нет, простите, спасибо.

Она выпила жидкость до последней капли и вернула чашку повитухе.

— Полагаю, теперь ты захочешь облегчиться, — сказала матушка Гортензия как ни в чем не бывало. — Пойдем, я помогу. Ты будешь чувствовать слабость в ногах, прошлой ночью ты потеряла очень много крови.

С удивительной выносливостью и силой для такого крохотного и сморщенного существа, она помогла Манди подняться с постели и дойти до уборной в маленькой комнате внизу.

— Не снимай перевязь, — предупредила она. — Кровотечение остановилось, но нужно быть осторожной.

— Почему на мне надето это? — Манди указала на шнур, подняв одежды.

— Когда-то это принадлежало благословенной св. Маргарет, патронессе рожениц. Если кровотечения не будет, ты сможешь снять его вечером.

Матушка Гортензия проверила кусок полотна между ног Манди. Из-за того что она встала, потек маленький ручеек крови, но ничего такого, что старая повитуха посчитала бы серьезным, не было.

— Ты потеряла сына, — сказала она, посасывая голые десны. — Мертворожденный, слишком маленький, чтобы суметь вздохнуть. Твой муж сказал, что организует моленья и похороны.

Губы Манди вытянулись в выражении полугримасы-полуулыбки.

— Он молодец, — сказала она. — Но он не мой муж.

Старушка снова причмокнула языком.

— Тогда должен им стать.

Она помогла вернуться в кровать. Слезы стояли в глазах Манди. Она чувствовала слабость, головокружение и усталость. Истощение и ума, и тела.

Старуха дала ей другое зелье, у которого, несмотря на мед, был очень горький привкус, от которого Манди чуть не вырвало.

— Спи, — сказала матушка Гортензия. — Это то, что тебе нужно: целебный сон.

Когда Манди опять проснулась, было уже далеко за полдень. Цвет света изменился от бледного к золотому, и в комнате была разлита усыпляющая теплота. Справа на кровати чувствовалось какое-то давление, а в воздухе пахло цыпленком и травами.

Она посмотрела туда и встретила заботливый взгляд Александра. Солнечный свет придал его глазам золотисто-коричневый цвет и отсвечивал на оливковом лице. Лицо его заросло щетиной, а одежда была слегка измята.

— Геката говорит, что ты должна это выпить, — сказал он, указывая на миску бульона, от которого шел пар, на сундуке.