Победителей не судят

Но протесты двадцать первого и двадцать второго числа, сколь бы масштабными они ни были, стали лишь прелюдией к дальнейшему развитию событий. В понедельник двадцать третьего этот девятый вал желтых жилетов, казалось, схлынул, уступив место точечным акциям. Где-то дальнобойщики и фермеры, блокируя дороги, протестовали против роста цен на топливо, в другой день те же фермеры вываливали перед министерством сельского хозяйства подгнившие овощи, которые не получилось реализовать из-за норм и правил ЕС, а также отходы свинской жизнедеятельности. Где-то на демонстрации выходили школьники с преподавателями, а где-то – врачи с медсестрами, где-то митинговали госслужащие, количество которых Макрон решил сократить на пятьдесят тысяч человек, а где-то пугали народ предупредительными однодневными забастовками профсоюзы, и по улицам немногочисленными, но шумными маршами проходили то представители «Непокоренной Франции», то «Национального фронта». При этом чья-то опытная и заботливая рука следила за тем, чтобы эти силы-антагонисты, запугивающие французское общество возможной диктатурой, не сталкивались между собой и не аннигилировали как щелочь и кислота. Нет, вся их ярость должна быть нацелена на президента Макрона, его правительство и власти ЕС.

Разумеется, власть не могла не отреагировать на эти акции протеста, также как и на совет Путина договариваться, однако сделала это на доступном ей уровне. Еще во вторник, двадцать четвертого числа, Макрон выступил со следующим заявлением:

"В первую очередь я бы хотел объявить о чрезвычайном экономическом и социальном положении в стране, поэтому минимальная зарплата повысится с 2019 года на сто евро в месяц, и при этом сверхурочные часы не будут облагаться налогом. Кроме этого, все работающие французы получат в конце года необлагаемую налогом премию, а для тех, кто получает меньше двух тысяч евро в месяц, будет отменено повышение пенсионного налога, введенное в этом году. Пенсионеры представляют ценную часть нашей нации…»

Макрон также сообщил, что в ближайшее время собирается встретиться с мэрами городов, чтобы подготовить фундамент для нового общественного договора, и отметил, что хочет построить трудовую Францию.

"Мы хотим добиться Франции, где есть достоинство, работа, Франции, где наши дети жили бы лучше нас", – подчеркнул он. Для этого, по его словам, необходимо уделить большое внимание среднему и высшему образованию, "чтобы они [граждане] могли свободно жить и трудиться"…

Граждане ответили на эту то ли взятку, то ли подачку презрительным улюлюканьем. Такие, чисто косметические, меры не могли решить проблем большинства французов с уровнем образования, медицины, обеспечения безопасности и чувства социального комфорта, когда из-за множества дурацких запретов, диктуемых мультикультурализмом и толерантностью, значительная часть французов стала чувствовать себя на улицах родных городов как в тюрьме. Это к понаехавшим меньшинствам толерантность оборачивается толерантностью, а к коренному большинству совсем наоборот. Так что энтузиазм протестующих только вырос; президент Макрон, пусть даже попытавшись отделаться чисто косметическими методами, все равно показал слабину, а значит, стоило продолжать давление с целью добиться настоящих уступок.

Единственным островком относительной тишины в этом бушующем море протестов оставался парижский пригород Сен-Дени. Те, кому было комфортно при установившихся там порядках, по известным причинам не протестовали, а те, кому это не понравилось, покинули эти места с первым трамваем. Кроме того, рабочая гвардия убедительно разворачивала разных залетных гастролеров, отправляя их митинговать в какое-нибудь иное место. И именно в Сен-Дени произошло то, что в итоге поставило крест и на Пятой Республике, и на правящей ею Макроновщине…

Одним словом, в пятницу двадцать второго числа, прибыв из сорок первого года, в Сен-Дени появился де Голль. Сначала никто не поверил в его подлинность, но полковник Легран подтвердил, что де Голль вполне настоящий – тот самый герой Битвы за Францию сорокового года и Движения сопротивления, председатель движения «Свободная Франция», которое после победы превратилось в партию «Свободных Республиканцев». У нас он, мол, пришелся немного не ко двору, там иной путь развития, а вам он будет в самый раз. Берите, пока отдаем недорого, а то ведь и передумаем; он же не только первоклассный политик, но и неплохой генерал…