Победителей не судят

Тут-то нам повезло — нашелся наш Хумос. Прибежал, голоса знакомые заслышав. Однако — тоже уже ефрейтор, с лычкой. Как выяснилось — успел отличиться, взяли его, дурака, с собой господа-офицеры на пикничок с девками деревенскими, надоело им, вишь, в селе, развеяться захотелось. Ну, дрова колоть, воду таскать и все такое — солдатик нужен. Не господам же офицерам этим заниматься. Хумос, мало что дурак, но парень сообразительный, отказываться не стал — и наелся господской еды вдоволь, и девки, когда господа офицеры изволили перепиться и уснуть, без внимания его не оставили. Кабы не девки, точнее одна из них, совсем уж ненасытная, он бы тоже с обжору спать завалился. И зарезали бы всех там эти валашские погранцы. Ободранные, голодные, они отступали от перевалов, винтовки уже давно побросали за ненадобностью — патронов нет, нести силы кончились, остались с револьвером да тесаками. Только револьвер, на их беду, осечку дал — видать, подмочили патроны, через речки переправляясь, а уж потом втроем против Хумоса с дубиной они долго не выдержали, как офицера спьяну стали материться, и обещать Хумоса пристрелить, так те ребята и сдали, побросали железки, и в плен сдались. Дело бы, может, и иначе обернулось, да этот дурак, натянув штаны, велел девкам в деревню бежать, и сообщить все кому-нибудь из военных. А сам остался охранять так и не проснувшихся офицеров, и кормить валашцев. Дело, так или иначе, получило огласку — и Хумосу выпала лычка, а офицерам разжалование. Вот и убрали его подалее, от греха, и предстоит ему вскоре топать аккурат туда, откуда мы и явились. Война — безумно красивая штука, постоянно требует жертв.

Долго думать не стал, хоть я всего лишь и сержант — но с грозной бумагой. Да еще и временно комвзвода. Хотя, Хумос говорит, ходят слухи — на взводы собираются сержантов ставить, а лейтенанта на роту. Не хватает офицеров, потери большие очень. Ну да, я еще и заслуженный фронтовик. И не все трофеи выпил. Минус фляжка горилки, конфискованной у встреченного селянина (похоже, контрабандиста, больно уж рад был, что парой фляжек отделался), и получил Хумос предписание вернуться в свой взвод. А взвод — вот он туточки и есть. Нашего полку прибыло, это хорошо.

И вторая неожиданная встреча случилась у меня в этом лагере. Отправившись искать свинтившего в поисках продажной светлой любви Колю, решил я срезать через госпиталь. Чорт меня толкнул под руку туда посмотреть, но что-то потянуло подойти к одиноко покуривающей фигурке в сером, кровью заляпанном халате. Он на шаги обернулся, смотрит, не узнает, а я его, хоть и похудевшего, сразу узнал.

— Доброго Вам вечера, господин батальон-лекарь Берг. Вот, значить, и свиделись.

Прежде всегда растрепано-добродушный, а сейчас какой-то осунувшийся и задумчивый, врач осматривает меня, явно не узнавая, чуть щурясь, потом спрашивает:

— Э, простите… сержант?

— Бывший рядовой второй батареи форта Речной, вашбродь — вытягиваюсь я — Вы, если не запамятовали, еще меня… кхм… с товарищами, значить, отговаривали в нашего, чтоб ему демоны печень жрали, коменданта стрелять.

— Да… да-да-да — закивал головой он — Да-да, припоминаю… кажется, да, я Вас тогда видел, да-да…

— Ну, может и не припомнили Вы меня, нас-то там таких много всяких таких было, а я Вас, мастер Берг, уж не спутаю!

— Да-да… много было — все как-то так же растеряно-задумчиво, глядя куда-то сквозь меня, словно сам с собой говорит Берг — Много… да, я уговаривал не стрелять…

— А вот, все же, не в обиду, мастер Берг. А зря Вы нас тогда отговорили. Конечно, так-то оно сказать, мы б тогда точно сдохли, и не мы одни. Но только — такого паскудства, как вышло — не было бы. Хотя, мне-то, конечно, оно грех бы жаловаться. Ан вот оно все же.

— Да… Вы знаете, сержант, я и сам жалею, что помешал пристрелить нашего коменданта. Такая, знаете ли, сволочь он оказался…

— А уж за это не переживайте. И начштаба свою пулю получил, и коменданта, так и подавно удавили за дела его.

— Как? Кто же это?

— Пулю начштаб в атаке словил, нашим штрафным взводом командуя, а коменданта, за трусость — по приказу барона Вергена. Ну, не самого конечно барона, по порядку, стало быть, бароном установленному.

— Штрафным взводом… барона Вергена… Да-с, барона! — как эхо, сам себе повторяет доктор, потом смотрит на меня в упор, и выдает — Ну, и поделом им обоим, уж они-то заслужили, не меньше моего уж точно. А Вы-то сам как? Простите, я уж имени-то Вашего, сержант, запамятовал…