Победителей не судят

— Йохан я, мастер Берг. С Севера. А мне-то чего? Комендант, сволочь такая, расстрелял господина вахмистра с господином лейтенантом, да еще кое-кого наших. Нас в кутузку, потом — в штрафную роту. И на перевал — укрепления брать. Там я оконтузился, зато не оконфузился — дали амнистию. Пошли потом вместе с Свиррским сводным полком в Валаш — да там… в общем, неудачный вышел поход. Но остатки моего взвода вернулись, тоже амнистию получили, да от барона — в рисское войско. Дальше, с этого ж лагеря — да и помотало нас, до самых укреплений, там… Ну, в общем, что осталось от взвода, на который меня временно поставили — сейчас в Улле едет. С… поручением, Вы уж не обессудьте, про то больше не скажу, не положено. Так вот, в общем. Не сказать, чтоб плохо, хотя никому б не пожелал. А у Вас оно как, мастер Берг?

— У меня… — посмотрел куда-то на горизонт врач — У меня… Я ведь, голубчик, о раненых пекся очень. Много их больно было, весь лазарет забит. И это только лежачих… Я ведь, понимаете, думал — что вот, мол, ежели мы с баронскими договоримся, то и они с нами… ну, то есть, все по честному. Вы, конечно, усмехаетесь — а я ведь и вправду так думал. Что раз мы им крепость без боя сдаем — то и они нам потом вреда чинить не станут…

— И как? Не стали?

— Не стали? А, пожалуй что, и не стали. Вы, поди, лагерь-то у форта видели? Хоть и остатки его? Да-с. Рвы, в них и уборная. Пологи растянули, старые, в прорехах все, солома на землю — куда ж пленным лучшего желать! И еда, хуже, чем скотину кормят. Нет, мне-то, как лекарю, чуть получше давали, но пусть я и делился с кем-то — да много ли с того проку? Еще и насмехались господа офицеры — мол, сам вызвался с ранеными быть… И главное… Лекарств даже никаких не было. Вообще. Бинты я сам к реке ходил стирать, меня выпускали. Пока деньги не кончились, ходил в городок в аптеку — да только на полсотни раненых на свои-то деньги не особо купишь всего. Кто ходячий был, те в основном просились в работу чтоб их взяли, да хоть в каменоломни, а кто лежачий… Эх! О чем говорить. Как дожди начались… сыро, холодно, пологи от дождя не спасают, солома подмокла, потом и гнить начала. Так они и стали иногда и по нескольку в день… Солдаты, что охраняли, все ругались — им же копать ямы приходилось, больше некому, я раз попытался, так промок и сам чуть не свалился с воспалением. Потом уж, как всего с десяток и осталось, солдаты стали предлагать мне, что придут ночью, да всех тихо переколют штыками — и им проще, и мне, и раненые чтоб не мучились. Знаете, я отказался. Хотя, наверное, зря. Недели с тех пор и не прошло, как все они и померли. До единого. Так что, сержант Йохан, выходит, что сдержали слово, вреда нам не чинили. Не убили никого. Да только, все одно — ни один из тяжелораненых у меня не выжил. Так-то вот…

— И… что же дальше, мастер Берг?

— Дальше? А что мне оставалось там делать? Деньги я все извел, идти с прочими офицерами в лагерь… Да как-то не хотелось мне до конца войны сидеть там, тем более что, после того что в крепости было… Временно меня в крепости оставили, а там стали уговаривать в их армию перейти. Ну, к барону-то я не мог идти. После того, что они с ранеными сделали. В крепости остаться, там из Союза гарнизон… как-то слишком в памяти все это было…. Не смог. Подался вот тоже в рисское войско, сначала в госпиталь в тылу, а потом и сюда отправили.

— Ясно… Ну, да, работы тут вам немало. Мы как уходили — последний и решительный штурм готовили. Чутка взять укреплений осталось. Мы не смогли. Так что скоро Вам привезут… свежего солдатского мяса.

— Эк вы, голубчик… Ну, да, вам, на фронте, оно понятно, без цинизма нельзя, иначе и рассудком можно повредиться… Да только, я, наверное, тайны не открою какой…. В общем, сегодня только офицеры обсуждали, ну а я, как батальон-лекарь — все ж к лейтенанту приравнен, и не особо они и воротятся — спирт-то всем нужен… Да-с, так вот. Только что прискакал нарочный, его на лодке и на тот берег. В общем — отступили валашцы. С Юга поднажали, сворачивать им фланг стали — и, говорят, взорвали форты и пушки, и отошли, забрав, что смогли. Оттянулись на переправы, на дальний столичный обвод. Нет, конечно, это еще не конец войне, и даже не победа в сражении — но, несомненно, успех. И передышка в боях, для всех, на какое-то время. Сержант, неужели вы не рады этому?

Твою ж мать, только и получалось подумать. Вот уррроды. Неделю! Неделю, сука, подождать еще — и валашцы сами отошли. Какого хрена нужны были эти атаки в лоб? Как обычно, отрапортовать о взятии? Или таки был смысл — может, как минимум, не смогли снять что-то с нашего участка, и потому удалось на юге? Очень, очень хотелось бы верить, что не напрасно…

Доктор Берг все говорил что-то, но я отключился, исправно кивая и поддакивая, а сам вспоминал, все, что было до того, как я написал Гэрту последнее внятное донесение, и заперся в кубике в компании трофейных фляг с сивухой.

***