Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА V

Стоящий за шторой звездочёт прочитал в её лице тоску по невинным, не приносящим гибели поцелуям, и все сомнения пропали. Сегодня, сегодня он убьёт её и себя. Освободит от неё самой, ей же легче будет, навсегда исчезнут беспокойство и тоска. Ей будет хорошо и спокойно в его любящих нежных руках, а сам он не сможет жить без неё, он уйдёт с ней, пока она ещё так красива и молода, и никто из подданных не узнает о том, сколько ей лет, и как она выглядит на самом деле. Чуткий мальчик понимал, что для женщин старше двадцати нет ничего страшнее, чем обнародовать, сколько им на самом деле лет и как они выглядят. А его любимой было уже пять веков — бедная девочка не вынесла бы, если бы её увидели в образе отвратительной старухи, подумал он.

— Милая, я спасу тебя, — вслух сказал он и вышел из своего убежища. Не успел он сделать пару шагов по направлению к паре, как блондин вскочил и схватился в поисках шпаги за пустой бок. Перед ним стояла рослая, немного неуклюжая монашка с решительным выражением лица, кулаки у неё тоже были знатные:

— Беги отсюда, — мужским голосом сказала монашка. Он настолько удивился, что даже не нашёлся, что ответить. В смятении посмотрел на королеву, а та сказала:

— Ну что же ты, давай, дерись!

Блондин схватил нашего героя за грудки. Тот вырвался, монашеская ряса с треском лопнула, и её куски остались в руках блондина.

Звездочёт остался в одних панталонах с голым неинтеллигентным, вполне деревенским, крепким и мускулистым торсом, на которым болтался монашеский белый нагрудник. Королеве нравилась бывшая монашка: его синие глаза прельщали своей чистотой. Впервые ей понравился юноша, которого она не хотела бы видеть в качестве яства на ужине. По его взгляду она мгновенно поняла, что он принимает её со всеми в прямом смысле потрохами, ведь он видел, что происходило здесь и не испытывал к ней отвращения, хотя видел её, когда она была старухой, видел, как она убивала своего гостя — наконец-то появился человек, который понимал и принимал её целиком и полностью и сам по своему желанию мог отдать ей свою жизнь.

От этих мыслей её отвлёк свистящий звук смачного хука в челюсть, которым наградила бывшая монашка романтичного блондина. Потом апперкот, ещё один хук — хорошо, что я полгода учился в Лондоне, — мелькнуло в голове у звездочета, как пригодились уроки бокса и босоногое здоровое детство в деревне! Противник был повержен, но звездочёт хотел спасти его, а не убить, поэтому он просто вынес тело за дверь. Ничего, заживёт как на собаке, даже полезно, что он его так отделал, может, блондин потренируется лишний раз.

Звездочёт вернулся к Королеве Ночи. Он наклонился, обдав её свежим запахом пота, подставил свою шею и спросил:

— Хочешь? — Она отвернулась, он повторил с радостью: — Пей!

Она обняла его, как обычная девушка, и заплакала. Он начал целовать её, подхватывая губами слёзы, — и слёзы как у всех, солёные, — подумал он, потом осторожно, но сильно поцеловал, раскрыв её губы, как прохладный гладкий, туго свёрнутый, розовый бутон. Она тихонько ахнула и прижалась к нему, не жадно, а открыто и просто — бери меня, — сейчас она не боится, увидел он и понял, что если он не возьмёт её, то она тут же у него в руках умрёт. Он не хотел, чтобы она умирала. Он хотел умереть вместо неё, поэтому он настаивал: давай, пей, — положив её голову на свое сердце, она ни за что не хотела соглашаться — а правда, за что можно было согласиться выпить его?

— Я тебя люблю, — сказала она беззвучно.

— Нет, это я тебя люблю. Мы должны умереть, — сказал он.

— Да, — ответила она, — я согласна.

Они обнялись, совпав друг с другом всеми впадинами и выпуклостями, и, вдоволь наплакавшись от жалости к себе и друг другу, незаметно заснули.

На следующее утро, впервые за много лет, солнце заглянуло в покои королевы и с удивлением обнаружило в комнате, куда его никогда раньше не пускали, такую картину: в солнечном луче плясали редкие пылинки, на столе догорали свечи и грустно засыхали остатки пиршества.

На кровати, обнявшись, спали юноша и девушка. Оба были безмятежны и счастливы. Первым проснулся он. Он прижался к ближайшему изгибу девичьего тела и не удивился, когда его губы уловили полные тугие толчки крови на шее девушки. Она тоже проснулась, и всей кожей по его тесному упругому объятию поняла, как она выглядит.

— Тебе ведь не нужно еще пять сотен лет? — спросил он её.

— Нет, мне хватит и семидесяти, если только мы проведём их вместе, — ответила она.

— Но ведь это так мало, — подначил он.

— Мало, — согласилась она, — и от этого ещё острее счастье, потому что оно такое короткое.

И чтобы не потерять ни секунды драгоценного времени, они улыбнулись друг другу и занялись самым важным на свете делом — любовью.