Победный «Факел Гаргалота»

— Если там можно совокупляться, — ответил я, — то да, любители экстремального секса охотно спустятся на дно моря смотреть на этих самых крабов. А вообще-то я даже не знаю. В голове не укладывается. Вдоль позвоночника расположить, что ли? Там тоже мозг, еще старше и главнее…

Он покосился зло, в голосе проступило сдерживаемое раздражение.

— Что не укладывается?

— Какая же это яхта? — спросил я.

В самом деле чувствую, как глаза лезут наружу, как у глубоководного краба, выброшенного прибоем на сушу.

— Яхта, — сообщил он. — Яхты тоже разные. Можно называть мегаяхтами, так иногда сообщают в печати.

Я проговорил в изумлении:

— А какие же тогда линкоры? Эсминцы?

— Крупные, — ответил он кратко. — Да, крупные. Теперь даже торпедные катера размером с крейсер «Варяг» или броненосец «Потемкин».

— Ага, — сказал я саркастически.

Он спросил нервно:

— Что «ага»?

— Да так, — ответил я. — Вспомнил ваше мудрое объяснение, что там на яхте люди мирно отдыхали, когда их террористы захватили… Мирно отдыхали, изнуренные непосильным трудом. Переработались, как же!.. Беломор-канал выкопали вручную, не иначе. Хотя всю ночь нюхать кокаин, пить и совокупляться… тоже тяжкая работа, наверное. Не пробовал, боюсь, не вынесу.

Он отвел взгляд.

— Не все в нашем обществе идеально.

— Террористы пытаются ситуацию исправить, — ответил я. — Наивные романтики…

Он побагровел.

— Ты забыл, там моя дочь!

— Да я просто о гласе народа, — напомнил я. — Давайте начистоту? Вы же понимаете, если террористы перебьют захваченных, о жертвах пожалеют разве что родители. А остальные восемь миллиардов населения будут ликовать, что террористы хоть чуточку почистили мир от дряни… Ладно-ладно, не надо вот так сверкать! Я не вхожу в структуры, что освобождают заложников.

— Но в прошлый раз…

Я развел руками.

— Тогда мне было выгодно. Мне, а не кому-то. А сейчас я уже должен… и всего лишь почему и по какой-такой причине? Что ваша дочь умело меня поимела?

Он буркнул:

— В мое время женщин всегда спасали.

— Нетолерантно, — заметил я. — В те дикие времена та глупая тенденция была, хотя только потому, что женщины считались слабым полом и не трахали нас, когда захотят и как захотят! Хорошо-хорошо, я вас понял, но вы же понимаете, большой отряд обученных террористов, захвативших яхту в миллиард долларов, — это не совсем то, что полуграмотные бандюки в доме на окраине Москвы!

Он тяжело вздохнул.

— Да, но… сейчас весь мир уже работает над тем, как спасти заложников.

— Что-то не слышал в новостях.

— СМИ еще не знают, — напомнил он, — но долго прятать от них не получится.

— А спецслужбы?

— Думаю, уже разрабатывают планы операции.

— Еще бы, — согласился я. — Им же тоже что-то на лапы кинете?.. Сверху жалованья? Все вы подкармливаете властные структуры, не так ли?

Он посмотрел на меня измученными глазами, а я наконец-то ощутил запоздалый укол совести. Ладно, мне эта Леонтия никто, хоть что-то и придумывает по своей детскости, но для отца она совсем не то, что для меня.

— Когда столько спецслужб работает, — заверил я, — все получится!.. Да и сорок охранников местных, когда все начнется, своими телами закроют от пуль ваших извращенцев и наркоманов… Во всяком случае, все эти годы деньги за что-то же получали? Пусть отрабатывают.

Он вздохнул.

— Ну почему если дети миллиардеров, то обязательно бездельники, извращенцы, наркоманы?

— Разве сказал, — возразил я, — что обязательно? Голову на отрез, на яхте нет детей Цукерберга, Маска, Гейтса и прочих весьма достойных представителей рода гомо сапиенс. Их дети, думаю, пошли в родителей. Или родители не пустят их на такие яхты, чтобы класс миллиардеров не позорили перед весьма придирчивым мировым сообществом.

Он отвел взгляд, после паузы произнес едва слышно:

— Сам знаешь… Тебе стоило только слово сказать.

— Ага, — сказал я с сарказмом, — а на хрена это мне?.. Потом слушать упреки, что вот направил ее жизнь по неверной дороге?

Он сказал со злостью:

— Можно было расстаться и без такой ссоры!

— Нет уж, — отрезал я, — никакой ссоры не было. Да и не расставались, потому что и не сходились. Я не был ее бойфрендом и на минуту, как бы и что там ни воображала!.. Потому и ответственности нет.

Он тяжело вздохнул.

— Есть. У всех мужчин великая ответственность за женщин. Как бы и что бы мы там ни говорили и какими бы самостоятельными себя ни считали. Мы знаем, как все на самом деле, потому спасаем их и не ждем, что спасать будут нас они. От всего спасаем, даже от них самих.

— Я тоже так могу философствовать, — заверил я. — Высокопарно и одухотворенно. Когда образованность свою хочу показать.

Он покачал головой.

— Похоже, ты так ничего и не понял.

Из динамика донесся голос:

— Шеф, осталось меньше часа. Можете вздремнуть, впереди никаких турбулентностей не ожидается.

— Тут вздремнешь, — буркнул Крамер. — Евгений, позволь показать тебе яхты этого типа…

Это «позволь» прозвучало примерно как «сейчас покажу снимки яхт, и если хотя бы моргнешь, вышвырну из самолета».