Победы, которых могло не быть

Теперь единственной мишенью «Бисмарка» и «Принца Ойгена» стал «Принц Уэльский». Однако орудия английского крейсера сумели, в конце концов, нащупать цель, его шестой залп накрыл немецкий линкор[281]. Словно в отместку, пятнадцатидюймовый снаряд насквозь прошил мостик «Принца Уэльского», убив всех, там находившихся, кроме капитана. Орудия «Бисмарка» извергали снаряды каждые двадцать шесть секунд, «Принца Ойгена» — каждые двенадцать. Британцы кое-как отбивались, их девятый и тринадцатый залпы снова накрыли «Бисмарка», однако соотношение сил не оставляло сомнений в исходе боя. Два из пяти орудий «Принца Уэльского» смолкли из-за механических отказов, его палуба была изрублена в клочья. В английский линкор попало четыре пятнадцатидюймовых снаряда и три восьмидюймовых, причем последний пятнадцатидюймовый снаряд угодил прямо под ватерлинию, впустив в отсеки пятьсот тонн забортной воды. После двенадцати минут боя в одиночку и восемнадцати залпов «Принц Уэльский» смирился и отвернул в сторону. Это произошло в 6.13, через какие-то девятнадцать минут после того, как два британских боевых корабля гордо ринулись навстречу врагу.

К месту гибели «Худа» устремился британский эсминец. На поверхности воды среди нефтяных пятен плавали деревянные обломки и всего трое моряков: мичман Дандас, матрос Тилберн и сигнальщик Бриггз. «Должны быть еще; не может быть, чтобы спаслись только трое. Продолжайте поиски»,— приказал капитан эсминца. Эсминец прочесывал холодную субарктическую воду вдоль и поперек, однако новые находки ограничились несколькими мелкими обломками и матросским беретом. 2 адмирала, 90 офицеров и 1500 матросов нашли вечный покой на океанском дне.

Троих спасшихся передали на крейсер «Электра» и опросили. Дандас сказал, что сумел в самое последнее мгновение выбраться с верхнего мостика через иллюминатор. Бриггз выскочил из штурманской рубки через сорванный люк, по его свидетельству капитан Холланд даже не пытался покинуть свой обреченный корабль. Тяжелее всех пришлось Тилберну — вокруг его ботинка крепко обвился провод снижения какой-то радиоантенны. Уже уходя под воду, Тилберн перерезал провод складным ножом, затем выплыл на поверхность и осмотрелся. Вокруг не было ни души.

Сражение в Датском проливе (так назовут его историки) закончилось. «Бисмарк» и «Принц Ойген» полным ходом неслись в открытый океан. «Принц Ойген» вышел из боя без единой царапинки, «Бисмарку» же повезло значительно меньше — он получил три прямых попадания, два из них не причинили линкору особого ущерба, чего нельзя сказать о третьем. Крупнокалиберный снаряд пробил его борт в районе ватерлинии, затем пробил две топливные цистерны и застрял, так и не взорвавшись. К несчастью для «Бисмарка», при этом были разбиты вентили подачи топлива, что отрезало тысячам тонн мазута путь к топкам паровых котлов.

Это повреждение сыграло решающую роль в дальнейшей судьбе «Бисмарка». Корабль нужно было ставить в сухой док на ремонт, но где именно? Капитан Линдеманн предлагал догнать «Принца Уэльского», уничтожить его, а затем вернуться прежним путем на базу. Однако адмирал Лютьенс опасался, что Датский пролив уже кишит вражескими подводными лодками, а потому принял решение, спасительное для изуродованного рейдера: идти юго-восточным курсом к французскому побережью на военно-морскую базу Брест[282]. Однако имелась еще одна серьезнейшая проблема: топливо. Идя полным ходом, «Бисмарк» попросту не дотянул бы до Бреста, ему не хватило бы примерно 1000 тонн мазута (нужно думать, Лютьенс горько пожалел, что не дозаправил свой корабль в Берген-фюрде). Хочешь не хочешь, приходилось снизить скорость — и довольно существенно[283].

Англия была в шоке. Гибель «Худа» потрясла общественность гораздо сильнее, чем неудачи в Северной Африке, или даже катастрофическое поражение во Франции. «Британия больше не правит морями!» — кричали газетные заголовки. Черчилль видел, что «Бисмарк» превратился в символ предельного унижения Британии. Чтобы вернуть нации уверенность в себе, нужно было уничтожить этот зловещий корабль, уничтожить любой ценой.

«Бисмарк» должен быть потоплен!» — категорически приказал Черчилль.

Британские адмиралы склонились над картами, первоначальный шок сменился бешеной активностью. Никто из них не догадывался, что это — последний случай в долгой истории Британской империи, когда она наглядно подтвердит свою славу Владычицы морей. Первый лорд Адмиралтейства[284], адмирал флота сэр Дадли Паунд, человек, назначенный Черчиллем на этот пост за беспрекословную исполнительность, бросил на выполнение поставленной премьер-министром задачи все подручные силы. Он никогда не сомневался в завете Нельсона: «Уничтожить можно только числом».