Победы, которых могло не быть

Загремели колокола громкого боя. Все по местам! Наглухо закрывались водонепроницаемые люки, проверялись подъемники снарядов, прокручивались башни, поднимались стволы орудий. В котельных механики напряженно следили за стрелками манометров, в камбузах коки притушили печи. Летевшие полным ходом корабли не видели друг друга за стенами высоко взлетающих брызг. Две эскадры неуклонно сближались. В 5.10 Джон Лич, капитан «Принца Уэльского», объявил по системе оповещения: «Контакт с противником в ближайшие пятнадцать минут».

При обстреле «Норфолка» на борту «Бисмарка» произошла некая неприятность, небольшая, однако оказавшая заметное влияние на исход надвигавшегося сражения: при очередном выстреле одного из огромных орудий линкора его передний радар оказался в конусе ударной волны и был поврежден. Адмирал Лютьенс решил до завершения ремонта уступить место мателота «Принцу Ойгену». Так как немецкие корабли имели сходные очертания, британские наблюдатели неизбежно должны были перепутать крейсер с линкором.

Матрос Уайт по прозвищу Красавчик получил приказ взять бинокль и подняться на опасно раскачивающуюся мачту. После долгих минут ожидания сверху донесся крик:

— Вижу противника!

Из тумана выплыли две огромные тени. В их бесшумном целеустремленном беге чувствовалось что-то зловещее. Если немцев не остановить, они станут хозяевами Атлантики. Сейчас до них было семнадцать миль. Башни главного калибра начали разворачиваться. «Худ» мчался навстречу врагу, на его мачте гордо развевался белый флаг с крестом святого Георгия[274].

Ординарец Фрибе поставил перед Гельмутом Бринкманном, капитаном «Принца Ойгена», тарелку горячего супа.

— Вот же черт, кто-то бросил в мой суп окурок! Фрибе, утром ты пойдешь под расстрел!

Офицеры, сидевшие за столом, деланно рассмеялись; все их мысли были поглощены одной страстной мечтой: поспать бы хоть пару часов в уютной, теплой постели. Капитан второго ранга Яспер, старший артиллерист «Принца Ойгена» и его помощник, капитан второго ранга Пауль Шмаленбах не успели еще допить кофе, когда с акустического поста поступило донесение: «По левому борту приближающийся шум винтов».

Глядя в бинокли, они различили над горизонтом пятнышки дыма. Загремели колокола громкого боя; длинные трели оповещали команду, что предстоит бой с кораблями противника, а не с авиацией. Мало-помалу из-за горизонта показались верхушки мачт, а затем и полные силуэты кораблей. Шмаленбах перелистнул свой «Справочник по иностранным военно-морским флотам», удивленно покачал головой, снова изучил рисунок и объявил:

— Тот, что справа, это «Худ».

— Чушь,— отмахнулся Ясперс.— Это какой-то крейсер, а то и вообще эсминец.

— Заложимся на бутылку шампанского,— предложил Шмаленбах,— что справа — «Худ».

— По рукам,— охотно согласился Ясперс. Не поверив своему помощнику, он приказал зарядить орудия не бронебойными снарядами, а фугасными с контактными взрывателями — снарядами, бессмысленными против брони линкора.

Радист «Принца Ойгена» принял с «Худа» приказ: «Синий-четыре», то есть «Поворот направо на сорок градусов». Крайне неудачное решение адмирала Холланда выводило из боя кормовые башни обоих его кораблей, восемнадцатипушечное преимущество было утрачено. Теперь британцы имели всего десять орудий против восьми у немцев. Почти поровну. «Худ» и «Принц Уэльский» повернули к ветру.

Адмирал Лютьенс стоял на мостике «Бисмарка», крепко сцепив руки за спиной. На мгновение он задумался о великих морских битвах прошлого. Трафальгар, Скагеррак...[275] Он не затевал этого боя, даже не хотел его, но выбора не было. На севере — лед, за кормой — вражеские крейсера, впереди — линкоры. Приходилось пробиваться.

Время — 5.50 утра, день — 24 мая 1941 года.

На британских кораблях творилась такая же неразбериха. Считалось само собой разумеющимся, что «Бисмарк» идет первым, а «Принц Ойген» — вторым. На мостике «Худа» дежурный периодически выкрикивал все уменьшающиеся числа — расстояние до быстро приближающегося противника. Примерно в то же самое время, когда над «Бисмарком» взвились сигнальные флажки «J-D», приказ «Принцу Ойгену» открыть огонь, адмирал Холланд приказал передать «Принцу Уэльскому» тот же самый сигнал. Дистанция неумолимо сокращалась.

— Главному калибру изготовиться. Огонь по левому кораблю».[276]

Когда дистанция сократилась до тринадцати миль, адмирал Холланд скомандовал: «Исполняйте!».

Получив через дежурного приказ, старший артиллерист негромко, почти молитвенно сказал:

— Огонь.

На мгновение мир словно застыл, а затем взревели пушки.

На немецких кораблях все глаза были прикованы к дульным вспышкам английских орудий. Увидев яростные солнца, вспыхнувшие на башнях вражеского корабля, старший артиллерист Ясперс пораженно воскликнул: «Господи, да это же и вправду не эсминец, а линкор!» и тут же отдал приказ:

— Сменить фугасные на бронебойные!