Победы, которых не было

Начнем с того, что в военном искусстве выдающимися считаются только те победы, которые добыты не числом, а умением и малой кровью. Кроме того, (несмотря на сам факт успеха) важнейшее значение имеет, насколько полно были использованы все потенциальные возможности, предоставлявшиеся в ходе боев. При подобном подходе тезис о «беспримерном разгроме фашистов на Волге» сразу же начинает тускнеть. Достаточно взглянуть на соотношение сил. Всего на советско-германском фронте (включая участок от Балтийского до Баренцева моря) к концу осени 1942 года находилось около 3,3 миллионов немецких солдат и офицеров (Вермахт, войска СС, Люфтваффе, Кригсмарине). Кроме того, здесь же действовали армии немецких союзников — Финляндии, Венгрии, Италии и Румынии, насчитывавшие в общей сложности примерно 1 миллион человек. Боеспособность их, правда, была не велика. В отличие от германских войск «младшим партнерам» не хватало выучки. К тому же они были плохо моторизованы, испытывали острую нехватку тяжелого вооружения и вообще любой современной техники. Впрочем, особого изобилия в оснащении не наблюдалось и у немцев. Все противники Красной Армии располагали 51 700 орудиями и минометами, примерно 4000 танков и самоходных орудий и не более чем 2700 самолетами[424].

Согласно официальной отечественной статистике, опубликованной в книге «Гриф секретности снят» (стр. 355, 357, 359), Советский Союз имел порядка 250 000 орудийных и минометных стволов, примерно 20 000 танков и около 20 000 самолетов. Численность людей в вооруженных силах страны превышала 10,6 миллионов[425]. Из этого количества на дальневосточной границе находилось 1,3 миллиона солдат, 12 728 орудий и минометов, 2526 танков, 3357. боевых самолетов[426]. Примерно столько же требовалось для обеспечения функционирования армейского механизма в тыловых округах. Все остальное могло войти в состав действующей армии. По последним данным, она достигала величины в 6,6 миллионов человек, имея на вооружении 120445 орудий и минометов, 7567 танков и 8805 боевых самолетов[427].

Кроме того в резерве Ставки: на ноябрь имелось пять общевойсковых армий, одна танковая, двадцать семь отдельных стрелковых дивизий, шесть стрелковых бригад, пять отдельных танковых и механизированных корпусов, четыре авиационных корпуса, четыре отдельные авиационные дивизии, пять отдельных авиационных полков[428]. О численном их составе сведений нет, но если оценить «на глаз», то это еще не менее 1 миллиона человек, более тысячи танков, около тысячи самолетов. В общем, отечественная статистика, как всегда, запутана. Но даже из ее «хитрых» цифр видно, что Красная Армия имела преимущество непосредственно на фронте и располагала мощными резервами.

Заметно улучшилась и мобильность войск. Поставки ленд-лизовских автомобилей резко подняли подвижность соединений, а присылка радиосредств повысила управляемость частей. Однако столь солидные количественные и материальные «плюсы» советской стороны по-прежнему в значительной степени скрадывались профессиональным превосходством немцев. Уровень подготовки солдат и офицеров Красной Армии за полтора года войны, хотя и возрос, но по-прежнему качественно уступал германскому. И это при том, что Вермахт уже лишился значительной части ветеранов еще довоенной выучки, на смену которым приходили гораздо хуже вымуштрованные новобранцы. Однако потери немцев все же еще не достигли того предела, когда количество переходит в качество. Вермахт вкупе с Люфтваффе продолжал оставаться на тот момент лучшей «силовой» машиной мира, руководимой наиболее талантливыми полководцами середины XX века. Правда, в советской военной верхушке одиозно бездарные фигуры — вроде К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного и С. К. Тимошенко — тоже уже уходили на задний план, а на первые роли выдвигались более способные люди, типа К. К. Рокоссовского и Н. Ф. Ватутина, однако степень их «искры божьей» тоже не следует переоценивать.

Таким образом, советским генералам по-прежнему оставалось надеяться лишь на победу числом, притом числом подавляющим. Для этого требовалось сосредоточить главные силы на каком-либо одном участке и именно там приложить основные усилия, чтобы нанести поражение неприятелю. Поэтому когда напор немцев ослабел и стало ясно, что так же, как и год назад, появляется возможность перехватить стратегическую инициативу у противника, перед Сталиным и его помощниками во весь рост встал вопрос: «Какое направление избрать главным на предстоящую кампанию?» К сожалению, документально аргументированное освещение данной темы в отечественной исторической науке по сей день отсутствует, а то, что написано мемуаристами при критическом анализе выглядит настолько неубедительно, что всерьез уже не воспринимается.

Направление главного удара