Победы, которых не было

Теперь о потерях техники. Подсчитать урон немцев достаточно легко. Их статистика на данный счет весьма точна — погрешность различных источников в худшем случае достигает нескольких десятков танков или самолетов. Что для масштабов Второй мировой войны конечно же несущественно. Кроме того германские цифры по убыли боевых машин нисколько не противоречат другим данным — показателям выпуска новой продукции и отчетам по наличию оружия на разные даты. Поэтому подозрений в фальсификации здесь не возникает. Воспользуемся опять сведениями Мюллера-Гиллебранда[442]. Он сообщает, что потери Третьего Рейха в танках и штурмовых орудиях с 1 ноября 1942 года по 1 апреля 1943-го составили 3889 машин. Впрочем, тут надо не забыть, что несколько сотен бронеединиц из этого количества приходятся на Африку.

Общепринятая статистика Люфтваффе «дает» для Восточного фронта в конце 1942 — начале 1943 года ежемесячные потери примерно в 350 боевых самолетов[443]. Значит, за пять месяцев — с ноября 1942-го по март 1943 получим где-то 1750 машин.

Аналогично прикинем утраты Советского Союза. Правда отечественная статистика настолько запутана и противоречит самой себе, что за истинность конечного результата ручаться трудно. Тем не менее попытаемся получить ответ на этот вопрос. Из «Грифа секретности» можно узнать, что СССР имел на 1 января 1943 года 21 900 боевых самолетов и 20 600 танков (стр. 357, 359). Седьмой том 12-томной «Истории Второй мировой войны» (М.: Воениздат, 1976. С. 33) сообщает, что к 1 апреля у Красной Армии осталось всего 11600 боевых самолетов и 9100 танков. Открыв предыдущий — 6-й том (стр. 353) подсчитаем производство за первый квартал 1943 года — 6372 боевых самолета и 5660 танков. К ним необходимо добавить примерно по 1 тысяче самолетов и танков[444], присланных англо-американцами. Таким образом, получается, что за три первых месяца 1943 года советские войска потеряли более 17 500 боевых самолетов и около 18 000 танков. Нет оснований предполагать, что и полтора последних месяца 1942 года в процентном отношении потерь выглядели лучше. Вот такая арифметика.

ГЛАВА 20 ТИПИЧНО РОССИЙСКОЕ УБИЙСТВО

Большинство россиян — из тех, что жили в «застойные» времена, — наверное, еще не забыли каким шумным восторгом — даже специально написанными песнями! — было встречено в Советском Союзе появление книги Л. И. Брежнева «Малая земля». Особенно хорошо это событие помнится нынешнему поколению людей среднего возраста — тем, кому сейчас от 35 до 45 лет. Нас тогда заставляли в обязательном порядке на школьных уроках штудировать произведение Леонида Ильича и сдавать по нему зачеты. Конечно, подробности содержания вскоре вылетали из памяти, но главный смысл оставался — что-то о подвигах и солдатах-богатырях, которых вдохновлял на разгром врага сам будущий генсек ЦК КПСС. Потом, правда, грянула горбачевская перестройка и всем объяснили, что Брежнев был не столь блистателен как военачальник, а книги его щедро разбавлены всякими выдумками. К тому же и писал он их не сам — просто визировал уже готовый чужой текст.

Поэтому возникает вопрос: происходила ли в реальности та битва, в которой Леониду Ильичу приписывалась столь выдающаяся роль? И если да, то как развивались события на самом деле? Историю эту можно реставрировать, проанализировав мемуары тех, кто воевал на побережье Черного моря в феврале 1943 года. Написано их изрядное количество, поскольку в «брежневский» период правления произведениям о «Малой земле» «Воениздат» открыл настоящую «зеленую улицу». Цензура, конечно, выкидывала оттуда все, что могло бросить тень на «славное сражение», но некоторые любопытные факты все же проскакивали сквозь ее сито. Собранные воедино, они складываются во вполне отчетливую мозаику, название которой — еще одна забытая трагедия Великой Отечественной войны[445].

В надежде на русское авось