Победы, которых не было

Бросается также в глаза, что опыт, получаемый ценой миллионов чужих жизней, советские полководцы усваивали очень медленно. Во всяком случае, зимой и весной 1943 года выводов из недавних ошибок они не сделали. Если посмотреть на карту № 10 шестого тома 12-томной «Истории второй мировой войны», где обозначены планы Ставки на февраль, то увиденное, как минимум, озадачит. Вероятно, у советского командования от достигнутых с такой натугой успехов закружилась голова, поскольку оно вдруг решило, что сможет «взять в клещи» и разгромить буквально все группы армий неприятеля на пространстве от Ленинграда до Ростова… На чем основывались такие надежды, сказать трудно, тем более что на фронте уже практически не осталось участков, обороняемых германскими союзниками. А с немцами подобные фантазии, как уже много раз убеждала реальность, не проходили. Не стал исключением в этом смысле и февраль — март 1943 года.

Например, на северо-западе предполагалось уничтожить группу армий «Север». Основной удар должен был быть осуществлен 18 февраля южнее озера Ильмень на Псков и Нарву. Вспомогательный наносился 10 февраля под Ленинградом на Красный Бор. Но Красноборская операция сразу же захлебнулась в крови, и основное наступление к Прибалтике пришлось сначала переносить, а потом и вовсе отменять. Кстати, действия там «координировал» тоже маршал Жуков.

Удача «общему наступлению» сопутствовала опять лишь на юге, где оборона Вермахта по-прежнему напоминала «тришкин кафтан». Однако концовка «Сталинградской зимы» и здесь оказалась для советских войск трагической. Поскольку разбросанные по всему фронту резервы вновь не поспели в нужные моменты на нужные участки, Манштейн, возглавивший к тому времени весь правый фланг германского Восточного фронта, не преминул этим воспользоваться, преподав наглядный урок на тему о том, как надо действовать при дефиците сил. Он не стал пытаться создавать сплошную линию обороны, а, перегруппировав войска, собрал несколько относительно крупных танковых кулаков (вот она — роль ускользнувших с Кавказа дивизий!) и бросил их в контрудар, подрезая советские клинья. Красноармейские генералы, чьи передовые части к 20-м числам февраля уже было вышли к Днепру у Запорожья, немецкую перегруппировку расценили, как бегство неприятеля на Правобережную Украину[436]. И контрудар Манштейна стал для них ушатом холодной воды. Дабы избежать полного разгрома, советским войскам пришлось откатываться почти на 200 километров назад. Но всем уклониться от германских клещей не удалось. Хотя советские источники упорно отмалчиваются, немцы настаивают, что южнее Харькова 6 марта им удалось отрезать и уничтожить несколько крупных танковых соединений и кавалерийский корпус[437]. А вот о том, что 3-я танковая армия в самом Харькове попала в окружение, сообщается и в отечественной литературе. Правда, ее остаткам к 17 марта удалось пробиться к своим. Но сам город — так же, как Славянск, Белгород, Красноград и ряд других крупных населенных пунктов — пришлось снова сдать врагу. Подоспевшие наконец-то резервы остановили Манштейна только к апрелю. В результате его контрудара и образовался тот самый знаменитый Курский выступ, за который через три месяца разгорится одна из самых жестоких битв Второй мировой войны.

Краткие итоги

Неудачи февраля — марта 1943-го больше, чем на полгода, отодвинули освобождение Левобережной Украины. К тому же во второй раз путь от Северского Донца и от Миуса до Днепра получился и дольше, и кровопролитнее. Ошибки при выборе направления главного удара и очень медленная реакция на изменение ситуации стали главными причинами печального, но несомненного факта, гласящего, что советское главнокомандование не смогло извлечь максимальной выгоды из того исключительно благоприятного положения, которое сложилось к началу зимней кампании 1942–1943 годов. А закончило ее вообще на чрезвычайно минорной ноте. Кроме того, в ходе всех операций были понесены огромные и совершенно неоправданные потери.

В заключение остается лишь назвать полную цену зимы 1942–1943 годов в «железе» и человеческих жизнях. По данным «Грифа секретности…», советские вооруженные силы с 1 ноября 1942 года по 31 марта 1943-го потеряли убитыми и пропавшими без вести около 1,2 миллиона человек[438]. То, что эта цифра не соответствует истине, не вызывает сомнений[439]. Но насколько она занижает утраты, пока сказать трудно. Во всяком случае, еще не окончательные сведения негосударственного банка поименных данных по потерям вооруженных сил СССР в 1941–1945 годах превышают генеральские отчеты в среднем почти в 2 раза. Так что в данном вопросе наверняка еще рано ставить точку. Безвозвратные потери немцев на Восточном фронте за этот же отрезок времени составили около 350 тысяч солдат и офицеров[440]. Итальянцы, венгры и румыны в общей сложности безвозвратно потеряли примерно 300 тысяч военнослужащих[441].