Победы, которых не было

Заслуга организации армии нового типа принадлежит голландскому полководцу Морицу Оранскому — победителю супердержавы того времени — Испании. Он противопоставил противнику войска, расположение которых на поле боя напоминало античный римский строй, но учитывало новейшие технические достижения: три линии, составленные из небольших, вытянутых по фронту батальонных прямоугольников. Это предоставляло возможность непрерывно стрелять (шеренга за шеренгой — когда последняя давала залп, у первой мушкеты были снова заряжены) наибольшему количеству солдат и позволяло одновременно в про-. межутках между батальонами действовать артиллерии. Так зародилась линейная тактика, остановившая своими беглыми залпами победную поступь все еще грозных и непонятных для Московии терций.

Шведский взлет

На следующую ступень военное дело продвинули скандинавы. Бедная, с суровым климатом, малолюдная Швеция после эпохи викингов на несколько веков превратилась в тихое европейское захолустье. Здесь не знали рабства и крепостничества. Здесь выживали только сильнейшие, а войско больше походило на старинное ополчение, что, впрочем, не помешало шведам к XVII веку отобрать у Московии выход к Балтике. Однако когда в 1611 году королевство возглавил 17-летний Густав II Адольф, шведская армия начала стремительно меняться. Молодой король оказался великим реформатором и полководцем. Он сразу же оценил все достоинства новой линейной тактики и реорганизовал вооруженные силы в соответствие с ее принципами. А когда голландский мастер Луи де Геер (отливавший по контракту со Швецией в скандинавских рудниках пушки для бедной железом Голландии) предложил Густаву свое новое изобретение — легкие скорострельные орудия — настал час короткого, но яркого, словно вспышка магния, шведского взлета. Из этих пушек Густав создал маневренную полковую артиллерию, передвигавшуюся по полю боя вместе с пехотой и буквально засыпавшую картечью противника. Через несколько лет Германия и Польша уже лежали в развалинах, опустошенные победоносными шведскими батальонами.

Но голландцев и шведов было слишком мало, чтобы они смогли не только надолго удержаться на первых ролях, но и контролировать крупные чужие территории. Соседи постепенно переняли новшества и в законодатели мод вскоре вышли армии Франции и Австрии.

Момент истины

XVII век — один из самых неудачных для российских вооруженных сил. Страна все быстрее продолжала отставать от Европы, как в культурном, так и в военном плане. Ее основные противники тех лет — поляки, турки и, тем более, татары — сами находились в числе аутсайдеров. Однако русская армия все чаще проигрывала им сражения. Поэтому попытка отвоевать в 1656–1658 годах Балтийское побережье у шведов (взлет которых уже был позади) закономерно привела к новому военному позору. Основные силы Стокгольма в тот момент действовали против Польши, но даже вспомогательный корпус скандинавов легко разгромил армию из 56 московских полков[17].

Но России в эпоху зарождения капитализма повезло. Более сильные соседи тогда были заняты активным выяснением отношений между собой. Тем не менее перспектива стать в итоге чьей-нибудь колонией становилась для Московии все более реальной. Цари пытались решить проблему обороноспособности традиционным способом, начав теперь уже массовую вербовку из Европы не только офицеров, но и рядовых: «…немецких земель на помощь себе полковников именитых людей и храбрых и с ними множество солдат… в научение ратному делу русских вольных людей…»[18]. В Тулу и Каширу пригласили голландских мастеров, основавших там оружейные заводы по новейшим образцам[19]. Однако полки «иноземного строя» стоили дорого. Постоянно держать большой штат наемников Московия, не умевшая наладить эффективную торговлю и разумно организовать эксплуатацию своих богатейших природных ресурсов, не могла. Специалисты, как и раньше, вскоре уезжали, а военное отставание неумолимо росло.

Но России вновь повезло, причем по самому большому счету. На престол взошел Петр Великий — человек незаурядный во всех отношениях. Он первым из восточных владык осознал, что азиатскую пирамиду нельзя реформировать простым заимствованием европейских научно-технических достижений — надо менять весь варварский уклад жизни в стране и самим вставать на путь цивилизации. Не просто учиться у Запада, а перенимать его ментальность, рождающую здравый смысл.

Конечно, еще недавно сплошь бородатые подданные царя-реформатора не могли в столь короткий по историческим меркам срок, все, как один, преобразиться до такой степени, чтобы начать на равных конкурировать с уроженцами Лондона и Амстердама. Но поставленные в экстремальные условия, когда им волей не волей приходилось тянуться за «варягами», «государевы холопы» вынуждены были приспосабливаться к новым требованиям. И наиболее талантливые из них уже в ходе Северной войны стали подниматься к среднему уровню, заданному европейским окружением царя, закладывая тем самым первые камни в фундамент будущего преображения России.