Побег

— Насколько быстро это «как можно скорее»? На этой неделе? Завтра? Потому что, если у тебя есть наличные, и ты готова отправиться в офис прямо сейчас, мы обе не против, чтобы ты переехала буквально на следующий день.

— Да, — сказала Вэл. — У меня есть чековая книжка. Я бы с удовольствием переехала прямо завтра.

— Круто, — сказала Джеки. — Тогда больше никаких объявлений по поиску соседки. Ю-ху!

— У меня есть немного шампанского в холодильнике, — сказала Мередит. — Мы можем выпить за тебя после того, как ты подпишешь договор. За новые начинания.

Когда Вэл последовала за двумя девушками вниз по лестнице и через холл, трепещущее чувство радости попыталось подняться выше. За новые начинания — это звучало так многообещающе. Но она быстро подавила эту маленькую искорку надежды, не позволив себе такой роскоши.

Потому что она уже через это проходила. Она чувствовала то же самое три года назад, когда впервые уезжала в колледж. Ее глупая снисходительность к осторожному оптимизму только сделала ее идеальной добычей для Гэвина, когда он решил нанести удар. Счастье было просто еще одной вещью, которую она не могла себе позволить. Если она привыкнет к нему, то будет только больнее, когда его отнимут.

«Но Гэвин теперь мертв. Он больше не сможет причинить тебе боль».

Нет, он не мог — но многие другие могли и хотели. Она видела, что люди писали о ней в Интернете в различных темах и форумах Реддит[2]. Елена Троянская, совершившая тысячу убийств, как насмешливо назвал ее один человек. Она не могла позволить себе раскрывать свое сердце или ослабить бдительность даже на мгновение. Чувствовать себя слишком комфортно означало совершать ошибки. Подписывая договор аренды, она чуть не написала «В» вместо «Б» и увидела, как Мередит заметила ее ошибку.

Скорее всего, она ничего об этом не подумала — ошибка, вызванная нетвердой рукой и слишком большим волнением, — но все равно это напоминанием о том, что ей нужно быть осторожной. Что ей все еще есть что скрывать. Вэл не могла позволить, чтобы кто-то узнал правду.

Не в этот раз.

* * *

Вэл выдержала поездку на общественном транспорте от Миссии до внешнего края Бэйвью, проталкиваясь сквозь толпу людей, столпившихся у двери, чтобы выйти. Кислый вкус шампанского все еще обжигал ей язык, сладость давно исчезла. Он смешивался с холодным бризом залива во время двадцатиминутной прогулки до двухэтажного дома, который она делила с Дейзи Иден, тусовщицей из Инстаграм и королевской занозой в заднице Вэл.

Власти пытались сделать с Хантерс-Пойнтом то же, что сделали с Хейт-Эшбери, но заколоченные окна и машины, стоящие на шлакоблоках, испортили атмосферу пляжного бутика. У «Мустанга», стоявшего у дома их соседей, отсутствовали все четыре колпака на колесах. Она слышала, как владелец машины звонил по телефону, разговаривая извиняющимся тоном с кем-то, пока с несчастным видом осматривал нанесенный ущерб, и ей стало жаль его. Но не настолько, чтобы помочь.

Она не совсем понимала, как Дейзи оказалась в этом месте. Ее квартира сдавалась, и история, которую она рассказала Вэл после того, как ответила ей на сайте объявлений, заключалась в том, что квартира принадлежала другу семьи, который позволил ей жить там бесплатно, сдавая ее в субаренду.

Возможно, незаконно.

Дейзи была одной из тех богатых девушек, которые считали, что «жить в трущобах» — это круто и волнующе. Онлайн-таблоиды низкого пошиба выкладывали фотографии из ее Инстаграм для списков, озаглавленных «10 лучших баров в районах Сан-Франциско, которых, как вы думали, вы боялись». У нее имелись преданные подписчики, которые считали Дейзи «подлинной» и «городской» и отслеживали каждое ее движение с географическими метками с религиозным рвением.

Вэл, с другой стороны, знала, какой была настоящая Дейзи Иден. Светловолосая светская львица, которая любила легкие наркотики и жесткий секс, чтобы позлить своих родителей. Фирменная версия экзистенциального кризиса — и подлая, как раненая змея.

Она надеялась, что Дейзи не устроит истерику. Вэл никогда не слышала, чтобы она жаловалась на деньги, но она все время разговаривала по телефону с родителями в долгих беседах, которые неизбежно перерастали в крики. Казалось, она процветала в конфликте. Она была организатором мероприятий, что, возможно, объясняло наличие денег, поскольку именно этим она занималась большую часть своего времени, когда не орала по телефону или не слонялась по квартире, куря травку на их розовато-лиловом атласном диване.

Вэл открыла дверь, пораженная знакомым запахом скунса и мокрой травы, и вздохнула. Играла музыка — тяжелый индастриал, которым Дейзи обычно не увлекалась. Первый признак для Вэл, что что-то не так.

Дейзи полулежала на диванчике в коротком велюровом облегающем платье, прислонившись к какому-то парню без рубашки, одетому в дорогие отбеленные джинсы, и еще более дорогие часы. В кресле напротив них сидел еще один мужчина, куривший, по-видимому, обычную сигарету. Детектор дыма лежал у его ног, намеренно отвинченный и разобранный.