Побег

«Гэвин, — подумала она. — О, боже».

Ее лицо горело, как будто у нее лихорадка, на языке ощущался привкус мяты. В ушах раздался пронзительный звон, и на мгновение, хотя его (чей?) рот двигался, Вэл не услышала ни звука. Глаза, смотревшие на нее, были не того цвета, поняла она, испуганная и очарованная, когда обнаружила, что склонилась под этим мужчиной, который был вполне способен перерезать ей горло.

Он приподнял ее лицо, глядя в ее расширенные глаза, когда она задрожала.

— Кто такой Гэвин?

Вэл вздрогнула всем телом.

— Что?

— Ты сказала, Гэвин. — Илья не казался сердитым, но это не означало, что он не был зол. Тепло, скопившееся в ее коже, исчезло, оставив только лед. — Кто такой Гэвин?

— Он… он никто. — Вэл закрыла глаза, чтобы не смотреть на Илью, и пропустила последующее сжатие его челюсти. Ее сердце колотилось так громко, что она слышала его в ушах. — Пожалуйста, — прошептала она, — не надо.

Илья отстранился от нее. Вэл почувствовала это. Она вдохнула его запах, когда он наклонился, чтобы развязать ее запястья. Прикосновение его груди к ее обнаженной груди заставило ее соски напрячься. Она вздрогнула, когда он обернул шелк вокруг ее шеи сзади, притягивая для глубокого, грубого поцелуя, который имел достаточно сильный привкус алкоголя, чтобы обжечь ее губы.

— Я не бью девушек.

Затем он отпустил галстук. Тот скользнул вниз по ее груди, на колени. Она уставилась на него, как на змею, не в силах пошевелиться. Ее тело, казалось, становилось тяжелее, немело.

— Будь осторожна, — проговорил Илья, наблюдая за ней. — Такие девушки, как ты, умирают в переулках.

Вэл вздрогнула.

— Такие девушки как я? — повторила она, что заставило его посмотреть на нее, когда Илья снял презерватив со своего члена, чтобы бросить резинку в мусорную корзину рядом со своим столом. — Ты имеешь в виду шлюх? — Она выплюнула это слово. Оно вылетело легко, ведь она так часто его употребляла по отношению к себе.

— Нет, — возразил он, закуривая еще одну сигарету. — Я имею в виду девушек, которые сломлены.

Он поднял с пола ее трусики, пропуская материал сквозь пальцы. Но вместо того, чтобы вернуть ей, он сунул их в карман.

— Это мои, — сказала Вэл.

— Больше нет. Кроме того, не думаю, что ты вернешься, чтобы увидеть меня еще раз.

Вэл оторвала взгляд от своей блузки.

— Ты мне угрожаешь?

— Нет, Zaika. Я вижу это в твоих больших испуганных глазах. Ты собираешься сбежать, как убежал от меня из квартиры своего подруги. — Вэл вздрогнула, когда он провел пальцами по ее щеке, сопротивляясь порыву прижаться к его руке. — Не попрощавшись.

— Прощай, — решительно сказала Вэл, что заставило его рассмеяться и убрать руку.

— Нет, Банни, — проговорил Илья, обходя ее, чтобы снова сесть за свой стол. Расставив ноги, он указал на свою ширинку, которая все еще была расстегнута. Его пенис торчал наполовину, кончик блестел перламутровой жидкостью. — Поцелуй меня на прощание, чтобы согреть, ведь я вернусь на холодные простыни после ночи, проведенной в одиночестве.

Вэл наблюдала, как он налил себе еще порцию водки, и несколько раз погладил себя, не отрывая от нее глаз. Он напрягся под ее пристальным взглядом, который заставил его губы изогнуться с кошачьим удовлетворением.

— Что-то мне подсказывает, что ты привыкла стоять на коленях.

— Да пошел ты, — беззлобно сказала Вэл.

— Да. — Он сделал еще один большой глоток, от которого его глаза покраснели и наполнились слезами. Его член теперь был каменно-твердым. Он коснулся его живота, когда он сел. — Иди сюда, Банни.

Вэл подошла к нему. Он смотрел, как она опустилась на колени, и снова улыбнулся, когда она натянула юбку на колени. При первом прикосновении ее губ Илья издал низкий, хриплый вздох.

— Очень мило, — похвалил он, закрывая глаза. — Eto khorosho.

После этого в комнате воцарилась тишина, если не считать скользких звуков соприкосновения плоти с плотью и медленного, прерывистого дыхания Ильи. Ниже слышались отдаленные звуки клубной музыки и тихий, почти незаметный щелчок двери в кабинет Ильи, которая была приоткрыта, а теперь медленно закрылась — но не заперта.

* * *

Вэл вернулась домой после полуночи. Свет в комнате Мередит и Джеки был выключен, но она слышала тихие шорохи двух людей, занимающихся сексом и старающихся, чтобы их не услышали. Она схватила стакан из буфета, производя больше шума, чем нужно, и услышала тихий шепот, когда наполнила свой стакан прямо из-под крана.

Вода казалась холодной и сладкой и успокаивала жжение в ее горле. Вода с плотины Хетч-Хетчи. Самая заметная привилегия городской жизни. Она осушила стакан до дна и, спотыкаясь, побрела в свою комнату на ноющих ногах, скинув ботинки, когда переступила порог своей комнаты.

Вэл могла видеть синяки, которые оставил Илья, когда раздевалась. Отметина, которую он оставил на ее шее, уже начала темнеть до клюквенного оттенка. Она ткнула пальцем в зеркало, морщась от боли. «Я могла бы убежать. Если я сейчас сбегу, они никогда меня не найдут».