Побег

- Ага. Полицейская капсула. От четырех до шести часов здорового сна. Потом даже голова не болит.

- А что шестеро, усек? Стоять не будем.

- Ничего, - сказал Хэлан равнодушно. - Управлюсь.

- Ну, он у тебя хвастун! - сказал Нол Майху.

- Так все правда, Нол. Со мной управился.

Нол покосился недоверчиво, но спорить не стал. Спросил хмуро:

- Ладно, уложили. А потом?

- Ну, если бот на готовности... если один на ремонте, другой должен стоять в нулевой, так?

- Так.

- А как посудину ни холь...

- Найдется. Вон Ги скулил, что у восьмерки синхронизация не того. Можно. Только больно уж просто, Майх.

- Ничего, - сказал Майх. - Только так и выходит. Со временем туго. Завтра нас уже будут к ногтю брать.

- Успеем. Тут у нас камушки ожидаются - орисский рой. Как раз повод панику поднять. Значит, с утра в семерку. Проверим, заправим под завязочку. Аккурат в середине вахты все в бункер залезем... схемы смотреть.

- Нол, а какой вычислитель?

- "Каэф". Нормальная машинка. У нас здесь навигация хитрая, считаем по расширенному.

Они еще кое-что обсудили, и Нол стремительно встал.

- Ну, если все...

- Наверное, все.

Опять они с Майхом стояли друг против друга, и опять Хэлану показалось, что они сейчас обнимутся. Нет. Молча поглядели друг другу в глаза, потом Нол кивнул и так же молча ушел.

Они шли по зияющей черно-белой равнине прямо в щербатую пасть горизонта. Только раз Хэлан поднял голову, чтобы взглянуть на корабли, и они ему показались очень большими. А может быть, очень маленькими. В этом бездарном мире просто не было масштабов: он словно пульсировал, то разбегаясь в бесконечность, то сдвигаясь в пятачок, и все, что было вокруг то вырастало, то падало вместе с ним.

Это было очень страшно, но Хэлан уже отключил страх. Запер его где-то внутри, в самый надежный чуланчик. Надо идти и надо дойти. Надо.

Он шел, не поднимая глаз, методично рассчитывая каждое движение. Майх рядом... поможет. Нет! Он - это он, а я - это я, каждому свое, я своего не отдам. А сумею?

Хэлан знал, что сумеет. Уже поверил. Те двое засели в скафандровой. Неглупо, потому что дверь за спиной уже закрывалась, а наружная не откроется до конца сверки. Умно, но не очень, потому что у одного из скафандров оказалась двойная тень, и Майх отшвырнул меня за дверцу открытого шкафа. Сам он просто стал в простенок между двумя скафандрами, и они не могли в него попасть. Чтобы попасть, одному пришлось высунуть руку, но тут уж попал я. А потом я достал второго, и теперь мы идем, и надо дойти, все равно надо дойти, назад не повернешь.

...Железная дверь тяжело вылезала из стены, они ждали, согнувшись в переходе.

- Уверен? - тихо спросил Майх.

Он усмехнулся. Уверен. Теперь уже - да. Это не работа: уложить шестерых... какие б они ни были. Ты бы видел, Майх, каких я укладывал, сам потом поверить не мог, но когда это приходит, и руки думают быстрей головы... Знаешь, Майх, когда я брал Кровавого, их тоже было шестеро. Отборные парни, самый цвет, только я уже знал всякое их движение, и их пули не успевали за мной...

Это уже пришло, когда сдвинулась последняя дверь, и к ним обратилось шесть пар глаз. Они были очень разные эти парни и очень одинаковые, но если поймут...

- Ну что там? - недовольно спросил Энх. Очень точно сыграл, и за это Хэлан уложил его первым. Вот тебе алиби.

Секунды растягивались; они еще провожали глазами оседающее тело, а лингер уже успел дважды дернуться в руке.

А с четвертым Хэлан оплошал. Не угадал, не выделил сразу, только, когда он исчез с прицела, и рука почуяла пустоту, понял: второй пилот. Все. Опоздал.

Он забыл о Майхе, а зря: черные молнии уже сшиблись на середине. Тот отлетел, и Хэлан все-таки поймал свой миг, а потом еще и еще раз.

А потом секунды начали сжиматься; они стали совсем короткими, когда Хэлан с Майхом бежали по коридору; мелькали, катились, били фонтаном, пока накатывалась сзади дверь шлюза; складывались часы, года, века, пока открылась, наконец, наружная дверь. Увязая в стоячем времени, они вваливались в темную щель переходника.

Хэлан уже не видел стен за багровым туманом. Силы кончились, слишком щедро он растратил себя, а ведь только начало... Нет, я не скисну, все сделаю, сдохну, а сделаю, и никто никогда не узнает... никто. Никогда.

Бестолковыми, вялыми руками он сдирал с себя скафандр, и только какая-то сумасшедшая, нелепая гордость удерживала его на ногах. Продержусь, и никто не узнает. Никто. Никогда.

Они уже были в рубке. Майх молча толкнул Хэлана в кресло, торопливо, почти грубо затянул ремни, рванул рычаг, и кресло повалилось, потащило в свою вязкую мякоть. Сквозь туман в глазах он видел, как Майх торопливо пристегнулся сам, как заметались по пульту его руки.

Тяжелый гул поднялся снизу, все ходило ходуном; это было уже рычание, грохот; Майх что-то крикнул, он не расслышал, хотел переспросить - не успел. Черная мягкая тяжесть легла на грудь, вдавила в кресло, оборвала дыхание.

- Конец, - вяло подумал Хэлан и ушел в темноту.