Побег через Атлантику

Внезапно ухнула канонада – четыре взрыва подряд. Лодка вздрогнула, и сидевший на полу Шпрингер испуганно схватился за ногу Вайса.

– Тихо, Вилли, – по-отечески положил ему руки на плечи старшина. – Они бомбят пустое место. Судя по звуку, где-то метрах в восьмиста за кормой.

– Ближе, – начал спорить Олаф. – Не дальше пятиста.

– Как же ты мне надоел, – протяжно захрипел Вайс. – Ну почему ты в тот раз не ушёл на своей «Дойной корове»?

Возможно, Олаф уже готовил достойный ответ, но в этот момент словно гигантский молот ударил в борт лодки: один, два, три, четыре… – и слова застряли в горле. Тусклый аварийный свет выхватил невероятно широко раскрытый рот, и Олаф, схватившись за уши, рухнул на палубу. Детонация в стальной трубе – страшное дело, она способна разорвать барабанные перепонки, как мокрую бумагу. Создаётся впечатление, что мозги не вмещаются в череп и сейчас вылезут наружу. Клим сжался, до боли прикусив губы. «Как жаль, что я ещё не оглох», – вдруг пронеслась шальная мысль. Затем четыре взрыва раздались последовательно один за другим, но уже где-то далеко и не страшно. После предыдущей серии казалось, что это трещат в костре поленья.

– Ищут, – злобно глядя в потолок, первым пришёл в себя Вайс. – Хотят спугнуть, заставить шевельнуться, выдать себя. Бомбят любую подозрительную тень.

Взрывы гремят далеко, потом поближе. Некоторые заставляют лодку вздрагивать, но всё это не опасно.

– Бомб не жалеют, – доносится из темноты.

– Узнаешь, что такое «не жалеют», когда они нас нащупают, – тихо отзывается Вайс.

Внезапно по корпусу начинают бить тонкие протяжные сигналы – камертон в руках настройщика.

– «Асдик», – обречённо прошептал Олаф. – Ну теперь начнётся…

Постучав по камертону, настройщик принялся отстукивать ногами чёткий размеренный темп, слегка шаркая и растягивая подошвами по полу. Затем стуки превратились в завывания циркулярной пилы. Прислушавшись, Клим догадался, что именно так шумят винты эсминца. И вдруг – ба-ба-бах над головой! Его швырнуло лицом на стальную тумбу, а в глазах засверкал салют искр. И снова двойной удар! Лодка клонится набок, вздрагивает, вокруг всё дребезжит, звенит и в довершение наступает кромешная темнота. Не успел Клим испугаться, как в нос ударил едкий дым горящей изоляции.

– Вода в кормовом торпедном отсеке! – неожиданно кричит кто-то рядом.

«Корма! – осеняет Клима. – Это там, где сейчас я!» Он вскочил, нащупывая локтями проход. «Чтобы спастись, я должен что-то делать!» – вихрем кружит в голове мысль. Но что делать, нет ни малейшей подсказки. Вскоре вспыхнули с десяток фонарей, и он заметил, что в отсеке прибавилось народу. Лучи выхватили Адэхи, наперевес с гигантским гаечным ключом, и под потолком – гирлянду колбас. Гирлянда блестела плесенью, и Клим уставился на неё как загипнотизированный. Ему показалось, что нет сейчас более нелепой картины – дым, взрывы, бьющая в ноги вода, и вдруг – свисающая над головой колбаса! Он застонал, начиная постепенно приходить к мысли, что всё это дикий нелепый сон. В жизни такого быть не может. Сейчас он проснётся, и этот кошмар исчезнет. Однако пробуждения не наступало. Очередная серия взрывов резко подбросила его с пола, Клим упал на четвереньки, почувствовав, как через него переступают ноги. Если он немедленно не встанет, его затопчут. Но руки, как назло, разъезжались на мокром скользком полу. И вдруг лодку сотрясает взрыв такой силы, что напрочь вытряхивает душу. Яростный удар в спину, крики, панель, закрывающая вход в трюм, слетает с креплений, переборки трещат, в темноте кто-то стонет и воет, как угодившая в капкан собака, луч выхватывает вылетевший из отверстия и повисший на проводах прибор, и в довершение всего, ему в лицо бьёт струя ледяной воды. Наконец вспыхнуло аварийное освещение, и его красный свет превратил лица в восковые маски. У Олафа нервный тик. Щека дёргается, жутко растягивая рот. Кажется, он хочет закричать, но за него это делает кто-то другой. Фонари в руках не гаснут, и теперь все лучи направлены вдоль труб, в два ряда закрывающих стены. На этот раз Клим видит только Адэхи. В отличие от других, лицо индейца не выражает ровным счётом ничего. Струя воды бьёт ему в грудь, на помощь приходят механики, Адэхи работает ключом, крутит какие-то вентили, и вскоре струя стихает. Он бросает ключ, но Клим не слышит его падения. «Так и есть! – Клим изо всех сил старается поверить в собственную догадку. – Дурной, кошмарный сон!» Но из этого ничего не выходит. Наваждение не исчезает, Вайс по-прежнему стоит рядом, а выбравшийся из сплетения труб Адэхи коротко бросает:

– Следи за клапанами – слабое место.

«Если это сейчас же не прекратится, – закрыл глаза Клим, – значит, я сошёл с ума». Не прекратилось. Адэхи не исчез, и продолжает тихо говорить, давая указания Вайсу.

– Откачивать воду во время взрывов. Они бомбят, мы включаем насосы. Они слушают, мы замолкаем.

– Как обычно, – соглашается старшина.