Побег из приюта

— Я. . хочу гарантий. Поёрзав, Рик посмотрел на свои руки, ковыряясь ногтями. Размышления о сделках с дьяволом прошлой ночью навели его на эту мысль. Люди, которые перехитрили дьявола, всегда были теми, кто ничего не просил взамен. — Кей. Оставьте ее в покое. Пожалуйста, я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам, просто оставьте ее в покое.

Смотритель взвесил просьбу, переминаясь с ноги на ногу и убрал руки за спину. Рик подумал, что, возможно, он просчитался. Он полагал, что Кроуфорд сделает все, чтобы добиться полного сотрудничества Рика, а Кей, казалось, не имела для него никакого значения.

— Если твои успехи продолжатся, — сказал он наконец, — я подумаю об облегчении ее лечения. Но только если твой прогресс продолжится.

Он обошел комнату кругом, осмотрел все вокруг, затем вернулся к Рику и еще раз осмотрел его. Рик крепко сжал кулаки, когда Кроуфорд наклонился, взял его за запястья и снова застегнул наручники. Он чуть не выронил записку, его пальцы судорожно сжались. Смотритель отступил назад, отряхивая руки с надменным видом, который раздражал Рика больше всего.

— Что ж, оставляю тебя наедине с твоими мыслями. Через несколько часов мы сможем начать все сначала, Рик. Ты даже не представляешь, как я рад слышать, что ты готов, мой мальчик. Мой Исходный Пациент.

Рик уже слышал эти слова. Исходный Пациент. Он вздрогнул. Смотритель уже давно планировал это. Когда дверь наконец закрылась, его тело немного расслабилось.

Как, черт возьми, он мог прочесть эту записку от Джослин, когда едва мог пошевелить руками? Ему недолго оставалось ворчать; сестра Эш вернулась через несколько минут под предлогом того, что убирает с подноса его завтрак, хотя она все время оглядывалась через плечо, как будто могла попасть в беду даже из-за этого.

— И так будет каждый день? — спросил он, откидываясь на подушку, когда она отпустила его.

Сестра Эш выглядела такой же измученной, как и он, кожа под глазами потемнела и посинела. — Боюсь, что да.

Рик, ухмыляясь, развернул записку:

— Слышала там наверху ужасное обслуживание. Ты должен пожаловаться руководству.

А я? Я была в спа весь день.

от К.

— Она настоящий комик, — ласково сказала сестра Эш. — Она. . не была в спа.

— Я знаю, что это значит.

Они снова пытали ее. Комната шоковой терапии.

Рик сложил записку и спрятал ее под матрас вместе с другой контрабандой. Оставалось надеяться, что эти «курортные» дни сочтены теперь, когда он заключил дьявольскую сделку со смотрителем. Оно того стоило. По крайней мере, одного из них оставят в покое.

— Спасибо, что пронесла это сюда.

— Конечно. Хочешь передам ей что-нибудь от тебя?

Он съел последний кусочек яичницы, прежде чем позволил сестре Эш взять поднос. — Я могу попытаться достать тебе карандаш и бумагу, но ничего не обещаю.

— Скажи ей, что я пишу жалобное письмо руководству, — сказал он, закрывая глаза.

— И передай, что я найду способ вытащить нас отсюда. Как-нибудь. Скоро. Скажи ей, что я обещаю.

Глава 31

— Ты знаешь, что все это значит, Рик?

Голос смотрителя ласкал его, как утешительные объятия родителей. Это было похоже на сказку перед сном, от которой его клонило в сон, но он не мог окончательно заснуть. Его глаза следили за драгоценным камнем туда сюда, и он почувствовал полное расслабление. Полная пустота. На самом деле, он никогда не чувствовал себя таким опустошенным. Как сосуд. Да, он был сосудом, и слова смотрителя наполняли его.

— Наследие, — ответил Рик откуда-то из глубины сознания. — Навсегда. Вечность. Было так хорошо-быть правым. Он будет вознагражден.

— Совершенно верно. Очень хорошо, Рик.

Это была награда. Похвала. Дела у него шли хорошо. Красный камень ходил взад и вперед. Он чувствовал, как в окно проникает солнечный свет. Запах мяты в дыхании смотрителя. Некоторые чувства обострились, в то время как другие полностью исчезли. — Очень, очень хорошо. А что еще?

— Бессмертие.

— Вот именно. Ты так быстро все понял. Знаешь, почему я выбрал тебя, Рик? Знаешь, почему тебе пришлось стать моим исходным пациентом?

Он не знал, но камень, ритм, движение вперед и назад — все говорило ему о том, что он очень хотел знать. На

самом деле, узнать ответ было единственным что имело значение. Единственным.

— Почему? Почему я?

— Другие были умны — сказал смотритель. Другие были умнее, образованнее, больше стремились угодить, больше интересовались наукой или философией. Но оказалось — к моему ужасу, признаюсь, — что всего этого было недостаточно. На самом деле результаты были настолько далеки от того, что я хотел достичь, они даже не были частью того эксперимента, что ты. Затем вмешалась судьба, противоположная науке, но и необходимый её партнер, и пациент перед тобой был очень близок, совершенно случайно. Поэтому я сформулировал новую гипотезу. Биология. Биология всегда была ключом.

Смотритель вздохнул, словно разочаровавшись в себе, но вскоре взял себя в руки.