Побег из приюта

Расстроенный, но все еще полный решимости, Рик пробрался к ящикам. Он сдвинул несколько крышек в сторону, дважды проверяя, соответствуют ли этикетки содержимому. Ничего особенного. Квитанции и списки. Голова у него начинала болеть от усталости. Он осторожно поднял коробку и поставил ее на одну из них слева от себя, перебирая содержимое нижнего ряда. Облако пыли удушило его, но он тут же был вознагражден — на коробке под ним не было никакой

этикетки. Что сказал смотритель Кроуфорд о науке и судьбе?

Рик прижался к сложенным коробкам, удерживая их в равновесии боком и бедром, пока открывал нижнюю коробку. Наклонившись, он схватил верхний лист бумаги, который оказался исписанной карточкой.

НЕМЕДЛЕННО УНИЧТОЖИТЬ

— Кто-то не справился с работой, — задумчиво произнес он, откладывая карточку в сторону и копаясь в том, что должно было быть уничтожено, но явно не было уничтожено. Внутри лежало множество папок, некоторые из которых подверглись разрушительному воздействию плесени. Он открывал одну за другой, находя все больше карточек пациентов, таких же, как на первом этаже. Они пожелтели от влаги и заброшенности, но он все еще мог прочитать надпись на них. Имена. Даты. Симптомы. Его сердце упало, когда он пролистал их, не обращая внимания на тошнотворный запах пыли и плесени, наполнявший склад.

Ни одна из строк, описывающих окончательную судьбу пациентов, не показала улучшения. Как и все остальные. Он насчитал одиннадцать пациентов подряд, и все они умерли в течение шести месяцев после поступления. Никаких улучшений. Ухудшение симптомов. Усилилась паранойя. Бредовое поведение. Бессонница.

Смерть.

Боже. Это была довольно плохая полоса.

— Это не просто совпадение, — подумал он. Некоторые из пустых строк на обороте содержали краткое описание процедур. У других были загадочные пометки вроде «Близко» или «Еще ближе». Он стал быстрее перебирать карты, быстрее, быстрее, смерть, смерть, смерть. Потом он остановился. Его сердце упало. Нет. Это было невозможно. Он знал это имя. Он пытался забыть его.

Твой отец сбежал. Твой отец бросил нас.

Вранье. Все это было ложью.

Может быть, он знал и просто отказался принять это. Забыл, как некая часть защитного механизма, необходимая часть улучшения самочувствия. Может быть, он понял это в ту секунду, когда увидел фотографию в кладовке на первом этаже, или, может быть, когда увидел бледного, хрупкого человека, прячущегося среди коробок с костюмами, с широко раскрытыми и умоляющими глазами. Может быть, Рик знал, когда этот голос продолжал говорить с ним, пытаясь помочь ему, пытаясь сказать ему бежать.

Дрожащий. Он не мог унять дрожь. Карта задрожала в его пальцах, когда он поднес ее ближе к лицу и ближе к свету. Если он сошел с ума и бредит в этот момент, в этом был бы смысл, решил он, перечитывая имя снова и снова.

Десмонд, Пирс Эндрю Признанный

Бессонница, РМЛ, беспокойство, суицидальные мысли Умер в 1967 году

И на обороте: Ближе всех.

Глава 33

Бруклин пожирал его, пожирал заживо. Стены надвигались на него, давя со всех сторон. Он не мог заснуть и не мог пошевелиться. Голубые стены приближались к нему со всех сторон, стреляли белизной, как отвесные ледники на встречном курсе. Он дрожал и бредил, когда пришла сестра Эш, чтобы снова надеть на него наручники. Неподвижный. Она повернула его, но он отказывался говорить или даже издавать звук.

После того, что он обнаружил, спать было невозможно. Его отец. Его отец умер здесь много лет назад. Что, если он был в этой самой комнате? И Рик видел его… О Боже, он видел его съежившимся на полу, с черными ямами отчаяния там, где должны были быть его глаза.

Рик покачал головой, пытаясь разобраться во всем. Когда он закрыл глаза, то увидел ужасное, опустошенное лицо своего отца, скорчившегося на полу, и поэтому он держал глаза широко открытыми. Тени двигались по полу, подпрыгивая, деревья за окном дрожали от ночного порыва. Тень на противоположной стене потемнела, и он сосредоточился на ней. Она казался плотнее других, темнее, твердая черная фигура, которая становилась все больше, пока он смотрел.

Просто игра теней. Просто плод его бессонницы. Его разум растягивался все тоньше и тоньше, уводя в более мрачные места. Но это, казалось, не имело значения для фигуры в другом конце комнаты.

Она слилась в силуэт, расплывчатый по краям. Это точно не его воображение. Он моргнул, и она не исчезла, росла, гудела, пробиваясь сквозь камень, сквозь что-то, что должно было удерживать ее. Но она вырвалась на свободу, двигаясь не вдоль стены, а к нему по полу.

Человек. Фигура. Она прошла сквозь стену. Это была она, девушка с тусклыми темными волосами и изодранной белой тканью. Теперь она шла за ним, и ему ничего не оставалось, как смотреть, привязанному к кровати. Девушка тащилась к нему через всю комнату, опустив голову на плечи, медленно, неумолимо, ее волосы были такими длинными, что почти касались плитки. Вдоль ее кожи тянулись черные паучьи трещины, этот странный, неестественный ореол мерцающего черного света окружал ее.