Побег из приюта

Он закричал. Борьба с оковами не принесла ничего, кроме боли в запястьях. Она приближалась. Теперь она была совсем близко.

— Оставь меня в покое, — сказал он, и это вырвалось рыданием. — Пожалуйста, оставь меня в покое. Что тебе надо? У меня ничего нет. У меня ничего нет. Просто уходи. Пожалуйста, уходите!

Когда она оказалась достаточно близко, чтобы дотронуться до него, ее голова резко поднялась, и она ухмыльнулась, огромная, ужасная ухмылка, слишком большая для любого человеческого лица.

— Мертвец, мертвец, мертвец, — прошипела она. — Как и все мы.

Рик едва мог держать голову, чтобы следить за качанием маятника. Его жуткое свечение больше не пленяло его. Он посмотрел поверх него, глядя, насколько мог, опущенными, налитыми кровью глазами на смотрителя. Убийца его отца.

Путь вперед ускользал от него, но он мог сосредоточиться только на одном, стальном факте. Его отец приехал сюда по собственной воле, чтобы попытаться вылечиться.

Он доверился этим людям, ожидая помощи, а вместо этого они убили его.

Рик не сказал ни слова сестре Эш, несмотря на все ее озабоченные хмурые взгляды и ухаживания. Слова из записок Кей пронеслись у него в голове. Какое они имели значение? Какое ей, медсестре или кому-то еще было дело до того, что смотритель убил его отца? Скорее всего, в конце концов он убьет и Рика. У Рика не было энергии для ярости, и поэтому он молчал, кипя внутри, позволяя знанию и тайне терзать его до тех пор, пока он не почувствовал, что готов блевать на дорогие ботинки смотрителя.

— Пирс Десмонд, — с трудом выдавил он.

Маятник замедлился, глаза-бусинки смотрителя за круглыми очками сосредоточились.

— Прошу прощения? Рик, мне нужно, чтобы ты сосредоточился, пожалуйста… Сегодня всё по схеме.

— Пирс. Десмонд.

Потом у него все-таки хватило сил, и он вскочил со стула, наручники все ещё освобождены после завтрака, бросился на смотрителя и стал молотить его кулаками. Он услышал, как санитар с грохотом пронесся по комнате, в то время как Кроуфорд пытался сдержать нападение, отбросив красный камень в сторону и схватив Рика за запястья. Рик был слишком слаб, слишком уставший… Они одолели его, но не раньше, чем он получил несколько сильных ударов.

— ТЫ УБИЛ ЕГО! ТЫ УБИЛ ЕГО, Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ!

— Господи Иисусе, усыпите его, ну же. Не могли бы вы позвать на подмогу?! Смотритель вынырнул из-под тела Рика, подхватил камень и, спотыкаясь, пошел прочь. Он поправил свои косо посаженные очки, наблюдая за тем, как санитар повалил Рика на кровать и заломил ему руки за спину, прижимая его, пока комната не заполнилась людьми.

Рик не обращал на них внимания и не обращал внимания на боль в вывихнутых руках. Он сплюнул и попытался вырваться, не сводя глаз с растерянного лица смотрителя. — Он был здесь. Он доверял тебе, а ты убил его! Он не хотел делать то, что нужно было тебе, и ты убил его за это!

— Успокоительные, да, спасибо, — спокойно сказал смотритель, не обращая внимания на кричащего мальчика на кровати. Это только больше разъярило Рика. — И пусть его новый рецепт будет наготове, когда он проснется! Не те, эти.

Холодная внешность смотрителя разлетелась вдребезги, и он бросился к кровати, нащупывая в кармане пальто пузырек с таблетками, который протянул Ларчу. Пришла сестра Эш и другие, и Рик едва мог расслышать, что они говорили из-за его криков.

— Просто неудачный эпизод, — говорил смотритель Кроуфорд.

Его очки расплылись перед лицом Рика. Они воткнули иглу. Все исчезало.

— Ну вот, просто неудачный эпизод, м? Скоро все будет улажено, Рик. Доверься мне. Доверься мне.

Он не помнил, как проснулся, но они, должно быть, заставили его проснуться. Возможно ли быть бодрствующим и бессознательным одновременно? Он чувствовал это. Лимб. Натянутый между бодрствованием и сном. Рик не мог пошевелиться. Они привязали его к какому-то странному креслу, сковав руки и ноги. Красный камень раскачивался перед ним, и он ничего не мог сделать, кроме как смотреть, как он ходит взад и вперед; металлические приспособления держали его веки открытыми. Не двигаясь. Не моргая. Время от времени он чувствовал, как в глаза ему капает что-то холодное, чтобы предотвратить высыхание.

Невозможно было сказать, сколько людей было в комнате. Все было погружено во тьму, за исключением фокуса света прямо перед ним. Может быть, лампа? И лампа освещала красный камень, двигаясь взад и вперед, убаюкивая его, маня прочь от боли и смятения.

Он дрейфовал. Это не могло быть реальностью. Все это не могло быть реальным, а значит, он, должно быть, спит. Голос смотрителя растаял над ним. Как долго это продолжалось? Не было ощущения, что время идет, весь его мир сжался до красного маятника и успокаивающего тона смотрителя.

Через некоторое время это был единственный звук, который он хотел слышать.

Теперь ты в безопасности, Рик, ты в безопасности.

Следуй за тем, что я говорю, следуй за моим голосом, это единственный способ остановить это, единственный способ остановить боль…