Побег из приюта

— Все готово к твоему Знаменательному Дню, — добавил санитар. На этот раз это был не Ларч, а невысокий рыжеволосый мужчина лет сорока-пятидесяти. Он выглядел как уменьшенная копия смотрителя, но без очков.

— Знаменательный день, — повторил Рик слова, ожидая, когда они обретут смысл. Неужели он опять что-то забыл? Какой у него был Знаменательный День? Утро началось, как и большинство других, его кошмары были прерваны приходом медсестры, чтобы дать ему утреннее лекарство и поесть. Только это была уже не сестра Эш, и Рик знал, что замененный аспирин-всего лишь далекий сон.

Он не знал, что смотритель давал ему в этих таблетках, но это оставляло его в вечном тумане. Или, может быть, это были беспокойные ночи. Или быть привязанным к кровати большую часть дня. Или подчиняться частым сеансам гипноза у смотрителя.

— К тебе гости, Рик, мой мальчик, — прощебетал санитар. — Разве тебе не повезло? Любимец смотрителя. Конечно, у тебя бывают гости. Мы ведь должны были привести тебя в порядок, не так ли? Нельзя, чтобы ты выглядел как неряха в свой Знаменательный день. Если у тебя все получится, держу пари, он даст тебе еще один шанс на следующем благотворительном концерте. Разве это не что-то особенное?

Гости? Туман над его мыслями на мгновение рассеялся. Он позволил санитару вытолкнуть себя из ванной комнаты и пройти обратно по коридору, где ему выдали чистую рубашку и брюки пациента и ожидали, что он переоденется, пока тот будет ждать. Никто больше не позволял ему делать что-либо самостоятельно, кроме сна. Даже длинноволосая девушка больше не приходила к нему. Он не скучал по ней, но чувствовал себя брошенным.

К его удивлению, санитар не стал снова привязывать его к кровати, а велел надеть тонкие одноразовые ботинки, которые выдают всем пациентам. Затем Рика вывели из комнаты и повели по коридору к двери на лестницу. Понятие Рика о времени в лучшем случае колебалось, но он предположил, что прошло по меньшей мере две недели с тех пор, как он был ниже третьего этажа.

Даже если он ненавидел комнату 3808, она была его якорем. Теперь его вели вниз по лестнице в неизвестность. Санитар рассеянно напевал что-то себе под нос, подталкивая Рика вниз по новой лестнице на первый этаж. Это была одна из двух величественных лестниц, обрамлявших вестибюль, как будто это здание когда-то служило более светлой и счастливой цели. Может быть, когда — нибудь это повторится. Он не хотел гадать, теперь он знал, что такое Бруклин.

Они обогнули вестибюль и прошли мимо амбулатории. Для всех остальных это был обычный день в санатории. Мимо пронеслись две медсестры, склонив головы в оживленном разговоре. Обе быстро взглянули на Рика, увидели, что он с санитаром, и двинулись дальше. Из столовой донесся смех. В палате для пациентов на первом этаже, где он раньше находился, не было никаких признаков жизни. Пациенты отдыхали или где-то еще, вне сада или в комнате отдыха.

Рик потакал своему смутному любопытству. Ему казалось, что он впервые посещает эту часть приюта. Воспоминание о том, как они шептались без очереди с Кей, когда их выводили на работу, казалось, было целую жизнь назад. Он больше не был тем человеком.

Сегодня утром его кормили гораздо лучше, но от обильной пищи желудок болел не меньше, чем от скудных объедков. Его живот болел, раздутый и тугой, яичница с беконом сидела в животе, как мешок с камнями.

Когда они добрались до кабинета смотрителя, Рик заколебался.

— Зачем мы здесь?

— Ну и разговорчивы же мы теперь, не так ли? — упрекнул его санитар. — Просто зайди внутрь, Десмонд. Больше никаких вопросов. Это твой Знаменательный День, да? Улыбнись.

Улыбнуться. Дверь открылась, и его бесцеремонно втолкнули внутрь. Было похоже на школьный день, когда его волосы причесаны странно, а одежда слишком новая и накрахмаленная. Та же самая фальшивая, вымученная улыбка появилась на его лице, и, войдя в кабинет смотрителя, он увидел две знакомые головы, повернутые от него. Потом они услышали стук двери и посмотрели.

Мама и Бутч. Рик застыл на месте, все еще улыбаясь, и попытался не сломаться и не заплакать.

Глава 36

— О, Рик! Мама встала, прижимая к груди сумочку, и облегченно улыбнулась. На ней был красивый желтый сарафан со складками и принтом в виде подсолнуха. Иногда она надевала его в церковь, но только по особым случаям. Бутч был приземистым и квадратным, как всегда, телосложение футболиста с защитным слоем мясного рулета и пива.

— Как я рада тебя видеть, дорогой! Не обращая внимания на недовольное ворчание санитара, она бросилась к Рику, обняла его и крепко сжала.

Он не знал, что делать. Что он мог сделать? Через плечо матери он нашел взгляд смотрителя. Кроуфорд сидел за столом, настороженный, с каким-то странно отсутствующим выражением лица. Мама Рика была здесь. Здесь! Это было последнее чудо, которого он ждал и желал больше всего на свете. Неужели уже конец лета? Это должно было быть объяснением.