Побег из приюта

Да. Он хотел, чтобы боль прекратилась. Он не хотел быть привязанным в кресле. Он не хотел, чтобы ему затыкали рот кляпом или заставляли открыть глаза. Лампа была очень, очень горячей, обжигая его кожу, пот струился по лицу и пропитывал пижаму.

Ты такой особенный. Быть первым, быть Исходным пациентом-это привилегия, Рик, разве тебе не нравится быть особенным? Я не думаю, что тебя нужно исправлять, Рик.

Это звучало правдиво. Он не нуждался в исправлении. Наконец-то кто-то услышал то, о чем он говорил все это время.

Ты и так совершенен. Но ты должен меня выслушать. Ты должен повиноваться. Идеальные мальчики повинуются. Ты хочешь быть совершенным, таким какой есть, не так ли?

«Я хочу» — подумал он, кашель боли, застрявший за кляпом, «Хочу ли я?»

Глава 34

Дневник Рика Десмонда — июль

Нет ничего печальнее, чем слезы клоуна, когда вокруг никого нет… Вот и все. Это все, что я помню. Все идет своим чередом. Я живу на Хаммонд-стрит, 335, моя мать-Кэти Энн. Мой отец… Мой отец. Я не знаю. Я помню Бутча. Помню маму. Куда он делся? Такие вещи не забываются. Сестра Эш велела мне не забывать. Она сказала мне не доверять. Но я просто не могу вспомнить все, это требует слишком много энергии, и когда я пытаюсь, всё превращается в дым.

Я просто хочу спать. Хочу, чтобы он дал мне поспать.

Когда смотритель пришел в следующий раз, Рику показалось, что он смотрит глазами незнакомца.

Они сидели лицом друг к другу, на этот раз Рик на кровати, а смотритель — в кресле напротив. У двери стоял санитар, но у Рика не было сил ни говорить, ни тем более бороться. Они кормили его кашей и водой уже столько дней, что он не мог их сосчитать. Его живот постоянно болел, но когда он просил добавки или что-то другое, его игнорировали.

Лекарство оставило дрожь в его руках и кислую, меловую пленку во рту. Он знал, что это уже не просто аспирин. Ведь прошло всего несколько дней, не так ли? Он больше не мог этого выносить.

— Вижу, ты приходишь в себя, Рик, — мягко сказал смотритель. Он поджал губы и наклонился вперед, чтобы положить руку на колено Рика. — Наказывать тебя-это наказание для меня. Мне больно так с тобой обращаться, но я должн был знать. Совершенство никогда не бывает легким. Это требует жертв. Твой отец тоже иногда был таким. Даже хуже. Он сопротивлялся, потому что не хотел быть частью истории. Частью науки. Это очень эгоистично, тебе не кажется?

Рик вовсе не считал это эгоистичным. Его губы сжались в гримасу, как только смотритель упомянул его отца. Его отец… умер. По какой-то причине это казалось нереальным.

— Теперь все будет проще, — заверил его смотритель. На его лице появились новые морщины, похожая на маску поверхность треснула. — Мне просто нужно знать, что ты с нами. Наклонившись вправо, он схватил свой кожаный докторский чемоданчик и положил его на колени, щелкнув защелками и потянувшись внутрь. Рик смотрел, как он достает скальпель и кладет его на кровать рядом с рукой.

Он уставился на скальпель и вздрогнул. В руках смотрителя это было орудием боли. Смерти. Рик подумал, что ему становится лучше. Зачем это понадобилось смотрителю сейчас?

— Хочешь подержать? — спросил он.

— Нет, — ответил Рик, но это была отчасти ложь. Он не испытывал никаких чувств по поводу маленького блестящего ножа рядом. — Я не знаю.

Смотритель кивнул и достал из кейса блокнот. Он отвинтил ручку и, поставив докторский чемоданчик обратно на пол, начал что-то писать.

— Можно мне что-нибудь поесть? — спросил Рик. — Я умираю с голоду.

— Скоро. Когда мы здесь закончим, ты сможешь вкусно поесть. Как награда.

Смотритель продолжал делать заметки, а затем сдвинул очки на переносицу. — Ты не хочешь взять скальпель?

— Нет, я хочу есть.

— У тебя нет желания напасть на меня с ним? — настаивал смотритель. В груди Рика вспыхнуло пламя. Напасть на него? Зачем ему это? На то была причина. Должна же быть какая-то причина. Вокруг причины была возведена стена. Она пряталась где-то в его голове, скрытая, но он не мог получить к ней доступ. Он только что был там. Что-то такое… Что-то о ком-то… Почему это больше не имело значения? В голове стучало, когда он пытался дотянуться до воспоминаний.

— Он прямо здесь, Рик, и уверяю тебя, очень острый. Ты не хочешь взять его и порезать меня?

— Нет, — ответил он, двигая челюстью. Может и хотел, но даже если это было так, он знал, что это был неправильный ответ. Неправильный ответ вернул бы его обратно в кресло. — Нет, я не хочу его трогать.

Кивнув, смотритель Кроуфорд пробормотал что-то себе под нос и записал еще несколько строк.