Побег из Содома

– Было дело… – раздался голос из воронки. – Только не на «Синем Озере», а на «Чёрном». Светлые песни на «Чёрном Озере». Музыкальный слёт. Картошка печёная была особенно хороша! Ну, и песни тоже ничего…

– Это точно он! Картошку я хорошо помню, – прошептал он Старшему и крикнул:

– Выходите, мы Вас ждём! И осторожнее – там кругом мины!

Все бойцы замерли в ожидании, сжимая в руках оружие. А из воронки сначала появились грязные руки, потом седая голова, а потом и весь Илия, с сумкой на плече, закутанный в серый миротворческий плащ, надетый поверх серой тюремной робы. Он шёл, внимательно глядя под ноги, перешагивая через мины.

– Привет, вояки! – усмехнулся он, подойдя к посту.

И, обернувшись к Стрелку с винтовкой, бросил ему пачку патронов и улыбнулся:

– На, держи гостинец. Бронебойные. Сердечник – металлокерамика. Кучность у них, конечно, похуже, чем у стандартных. И баллистический коэффициент не ахти. Но зато композитный броник прошивает навылет с полутора тысяч метров.

– Это же запрещённые боеприпасы! Где Вы их достали? – охнул Стрелок.

– Купил в канцелярском отделе. Там была хорошая скидка на пятидесятый калибр.

И добавил, глядя на Старшего:

– Проводишь меня к Паше, Сапожник? Я очень тороплюсь!

7 На развалинах

– Доченька, не упрекай меня, пожалуйста. Я тоже впервые буду ночевать в Пустоши. Но другого места для ночлега нам не найти. Папа грустно улыбнулся и развёл руками. На нём была полевая форма преподавателя Академии, песочного цвета, с нашивкой биологического факультета. В руке он держал форменный рюкзак и что-то пытался в нём найти.

– Господи! Да где же мои семена, – тяжело вздохнул он, шаря внутри рюкзака.

– Папа, а мне кажется, что там, в темноте, кто-то есть, – сказала младшая Любочка, боязливо оглядывая окружавшие их развалины. На ней была надета чуть приталенная куртка ученицы начальной школы при Академии.

– Здесь никого нет, доченька, не бойся. Сейчас разожжём огонь, и ты согреешься. Представь, что это Мамина история. И мы – герои катакомб и прячемся в развалинах…

– А вот скажи мне, Папа, – серьёзным голосом спросила Вера, – …а в Пустоши действуют те же законы, что и в Федерации?

– Ну, официально мы всё ещё внутри страны. И все законы здесь как бы тоже действуют. Но есть один нюанс. Бойцы Халифата тоже считают эти земли своей территорией. И регулярно сюда наведываются. Пристрелить пару Охотников, заминировать что-нибудь. А где-то там, посередине, пролегает условная граница. Именно она по-настоящему отделяет Федерацию от Халифата.

– Да уж, слава Богу за Пустошь и руины. В эту грязищу, забитую минами, ни один Охотник в здравом уме не сунется, – подала голос Надя.

Она ломала хворост и складывала его аккуратным домиком для будущего костра.

– Так что можете расслабиться! – усмехнулась она.

– Ага! Особенно расслабляет эта дивная табличка: «Проверено – мин нет!», – ответила ей Вера. – Вы только огонь сильно не разжигайте, – добавила она. – У беспилотников инфракрасное зрение, они теплый дым сразу засекут,  – объяснила она серьёзным тоном.

– Вот, Вера, ты откуда это знаешь? Тебе что, миннрав лично докладывает? Как устроены дроны, какие датчики, алгоритмы поиска, вооружение? Это же всё засекречено! – возмутилась средняя сестра.

– Девочки, не сейчас! – умоляюще попросил Папа. – Всё висит на волоске, и спорить нам ни к чему! Но что касается дыма, то я лично слышал, как на канале Министерства нравственности сообщили: «Религиозные фанатики вновь обстреляли боевой беспилотник. Машина вернётся в строй после замены инфракрасного датчика».

– Вот видите! Будьте аккуратнее с огнём. Не дай Бог, учуют, – сказала Вера, чуть поджав губы.

– Но, Папочка, – спросила Люба, – …если у дронов инфракрасное зрение, то они увидят нас, как бы мы ни прятались? Даже в темноте…

– Верно, милая, могут увидеть. Но я приготовил кое-что, что сможет обмануть их автоматику. Понимаешь, операторов сейчас не хватает, и поэтому во время патрулирования дроны летают на автопилоте. Их поисковые алгоритмы далеко не безупречны, и у нас есть шанс их обмануть.

– А мне всё равно страшно, – задумчиво проговорила Люба, не отрывая глаз от разгорающегося огня.

– Не переживайте, девочки, самое страшное позади, – облегчённо выдохнул Папа, облокачиваясь на бетонную стену. – Выйти из города, пройти внешний КПП – вот это было страшно! Я каждую секунду думал, как бы наши фальшивые чипы не заглючили на внешних сканах. А сейчас осталось всего ничего. Дождаться утра, семь километров по лесу – и мы в резервации, – сказал мужчина с надеждой, глядя на языки пламени.

– А я на КПП от страха чуть не померла, – вдруг весело вспомнила Надя. – Нет, правда, чего вы смеётесь. Я понимаю, женщина-преподаватель с тремя студентками едет за город в субботу ботаникой заниматься. Тут всё сразу понятно. Матрас надули – и вперёд. А тут взрослый мужик, три девицы и ни одного мальчика, это как-то странно для Академии? Вы не находите?

– Ну, тут не всё так просто. По документам, Вера, ты у нас – трансгендер.