Побег (ЛП)

— Что? — Узнала ли она его на вечеринке? Или он каким-то образом связался со своей младшей сестрой, не поставив в известность остальных. — Я не понимаю.

— Все в порядке, — мягко заметила Селеста. — Я никому не скажу. Просто позволь Гэвину поймать тебя. Будет хуже, если ты будешь сопротивляться. — Она приподняла бровь, этот жест очень напомнил ее брата. — Ты уже играла с ним раньше.

— А ты?

— Не так. — Еще одна улыбка. — Я люблю своего брата.

Вэл вздрогнула. Эта семья… с ними что-то не так…

— Беги, — велела Селеста. — Я увижу тебя позже. А может, и нет. В любом случае, беги. — Она приветливо помахала рукой. — Ты ведь знаешь, как?

Пока Вэл наблюдал за ней, потрясенная, Селеста помчалась прочь. Предположительно в сторону сада, где ждали ее братья и сестры. Оставив Вэл лесу…

и тому, кто охотился за ней в нем.

Глава 20

Гематит

В лесу было холоднее.

Первые несколько минут Вэл бежала, желая, как можно сильнее оторваться от семьи Гэвина. Она считала, что не исключено, что они закончат «чай» раньше и отправятся за ней до истечения тридцати минут.

Сосны тянулись повсюду во всех направлениях. Стволы стояли слишком редко, и, если бы она оказалась в неподходящем месте в неподходящее время, ее бы сразу заметили. Оставались кусты, за которыми можно было спрятаться — или забраться внутрь, если она отважится — но у Вэл сложилось впечатление, что Анна-Мария и Лука на это и рассчитывали.

«Они продолжают называть меня мышью, — подумала она. — А что делают мыши? Они убегают, прячутся. И они найдут меня, если спрячусь; я знаю, что найдут».

Эта мысль снова подтолкнула Вэл к бегу. Ее тело еще помнило, как бежать, но она плохо с ним обращалась и потеряла форму. Вскоре у нее заныло в боку, а дыхание стало коротким и резким. Она замедлила шаг. Меньше всего ей хотелось споткнуться о корень.

Солнце пробивалось сквозь деревья, и свет, падая на землю, становился янтарным. В тех местах, где деревья росли гуще всего, оставались глубокие тенистые участки с небольшими прорехами полузамерзшего снега, из которых, словно позолоченное серебро, торчали витки мертвых лоз.

Три года назад — во вселенной, далекой от этой, — Гэвин привез ее в дендрарий кампуса, чтобы преследовать среди деревьев. Сейчас у Вэл возникло то же чувство тревоги, та же настороженность по отношению к деревьям и тому, что может скрываться за ними.

Но Гэвин не хотел ее убивать, не тогда. Она не понимала его намерений, пока он снова не привел ее в свой номер в гостинице с тихой, кипящей силой, которая напугала Вэл, а затем трахнул, хотя они все еще оставались покрыты листьями и озерной водой.

Тогда она поняла все слишком хорошо.

Вэл посмотрела на небо, жалея, что не может определить время по тени от солнца. Боже, как же холодно. Здесь не было особенно густого полога как в вашингтонских лесах с их зеленеющими туннелями растений, но ощущение изолированности ощущалось реально, и по какой-то причине в тонких лентах тени казалось на десять градусов холоднее.

Она прошла мимо высокой насыпи, поросшей паутиной орляка и плюща.

Неужели прошло тридцать минут? Наверное, да. Вэл казалось, что она шла несколько часов. Ноги еще не заболели, но скоро начнут. При каждом шаге она ощущала, как ботинки натирают пятку. Через час или около того появятся мозоли.

По крайней мере, земля оказалась достаточно ровной. Если не считать странных бугров, это была ровная местность. Здесь росли кусты, которые, должно быть, когда-то стояли зелеными, но теперь стали хрупкими, как кость. Она осторожно перешагнула через один из них, вдыхая с каждым вдохом острую терпкость сосны.

В ветвях деревьев копошились животные — в основном белки, а также незнакомые птицы, окрашенные в коричневые тона с яркими вкраплениями красного или желтого. Их крики звучали незнакомо и жутко; они разносились в безмолвной пустоте.

«Не издавай ни звука, а то и твой будет слышен».

Внезапный треск заставил ее замереть. Она повернула голову в ту сторону, откуда он раздался, сердце стучало в ушах так громко, что Вэл оглохла от его грохота. Звук казался таким громким по сравнению с тихими шорохами в кустах и щебетанием птиц, но теперь она ничего не могла разобрать.

У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что это олень — крупный самец, с рогами, похожими на корону. Олень стоял неподвижно, мгновение глядя на нее своими большими, влажными глазами, а затем бросился бежать, поднимая за собой тучи пыли.

Облегчение Вэл продлилось недолго. Олень заставил ее вспомнить картину на кухне и зловещие слова Луки. Гэвин, по его словам, был хорошим стрелком.

«А Селеста сказала, что Гэвин охотится и на меня».

Что бы это ни значило.

Вэл избегала подтаявших снежных валов, обхватив себя руками, когда проходила через полосы тени. Острова снега скрывали спящие растения: скелетные каркасы кустов тысячелистника и черники, частично оголенные, с ягодами, покрытыми ледяной коркой. На одном кусте прекрасно сохранилась паутина, с замерзшими бусинками росы, свисающими с прозрачных линий, как бриллианты, нанизанные на платиновые цепочки.