Я откинулась назад и повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую, разминая мышцы. Совершенно определенно, в преступлениях есть закономерность, за исключением отрубленной руки и тела, найденного в трюме. Не похоже, что они связаны с остальными убийствами. Разве что это случайные жертвы, которые наткнулись на преступления и могли о них рассказать. И выдать убийцу…
– Что я упускаю? – спросила я вслух. – Как вы все связаны? Какую историю рассказывают значения карт?
Я подумала о странном поведении доктора Ардена, как он не давал нам поговорить с судьей Прескоттом, как открыто лгал. Что он может скрывать о Прескоттах и о себе самом? И почему после убийства дочери он по-прежнему не хотел с нами говорить?
Главный магистратский судья и врач. Аристократка с угрызениями совести. Две вероятные свидетельницы. Карты двух типов, те и другие таят секрет, который нужно расшифровать. Покусывая нижнюю губу, я сосредоточилась на мысли, маячившей на краю сознания. Если Томас прав, то леди Креншо, вероятно, познакомилась с девушкой, которая продавала что-то, достойное внимания аристократки. Хотя лентами за чаем особо не похвастаешься. Когда я организовывала роскошное чаепитие – или мне хотелось, чтобы оно было роскошным, – я купила как можно больше цветов. Это неплохая демонстрация богатства, особенно если цветы оранжерейные. У меня участился пульс. Это был самый правдоподобный сценарий.
Креншо и Прескотты получили бесплатные билеты на «Этрурию», и они были знакомы до отплытия. Если леди Креншо стала донимать мужа, он, само собой, пошел к другу, магистратскому судье, и подал жалобу на цветочницу. Они не стали устраивать справедливое судебное разбирательство, а упекли ее в работный дом? Условия там намного хуже, чем на улицах, где она боролась за выживание.
Но как в эту версию вписывается доктор Арден? Я достала колоду таро, которую дал Мефистофель, и провела пальцем по ажурным краям карты Смерть. Мысли теснились в голове. Медику могут поручить осматривать пациентов, даже преступников. Возможно, он был тюремным врачом и составил снадобье, которое убивало, а не спасало. Возможно, это было не случайно. Может, один из его влиятельных и богатых друзей попросил об этой услуге, и он подчинился. Может, они все состоят в каком-то более серьезном сговоре, покрывая собственные преступления? Это бы объяснило, почему доктор Арден не желал, чтобы они разговаривали. Чем больше они молчат, тем меньше вероятность обличить себя в убийстве.
Я оглядела каюту. Уже поздно, Лиза должна скоро вернуться, а с нее на сегодня и так довольно неприятностей. Я навела порядок: собрала заметки и сунула в тумбочку, оставив колоду таро напоследок. Кузина достаточно натерпелась и… Когда я собиралась закрыть ящик, мне на глаза попалась маленькая коробочка, перевязанная ленточкой.
Кровь похолодела на несколько градусов, когда я разглядела под коробочкой Восьмерку Мечей. Первым порывом было схватить коробочку, швырнуть подальше и кричать, пока кто-нибудь не прибежит по тревоге. Но моя рассудительная и любопытная натура не допускала мысли о том, чтобы уничтожить улику. Кто-то оставил это в моей тумбочке, и я не верила, что из добрых побуждений.
С заколотившимся сердцем я осторожно положила коробочку на колени. Она была небольшой, но я не решалась открывать. Меня охватило скверное предчувствие. Что бы в ней ни лежало, это предмет не из приятных. Я уставилась на карту таро и тянула время, готовясь к худшему. В клетке из мечей стояла женщина с завязанными глазами. Все ее тело опутывали шелка, указывая на то, что ей не сбежать. Похоже, неплохая метафора для нашего парохода.