Побег от прошлого (СИ)

- Ну что вы, - отвечает Ватари, а потом внезапно становится убийственно серьезным. – И еще, послушайте, пожалуйста, Кристен. Я понимаю, что Рюузаки втянул вас в очень опасную игру, и прошу прощения за это. Но он очень долго противостоял этому в одиночку и, поверьте мне, это не то чувство, которое можно выносить вечно. Но он вам доверяет. Поэтому прошу вас, не оставляйте его. Вне зависимости от того, как все обернется.

Я некоторое время молчу, обдумывая его слова и то, что мне следует ответить. А потом машу на все это рукой. В конце концов, я уже давным-давно сделала свой выбор, так что сейчас уже поздно что-то менять.

- Не беспокойтесь, Ватари, - твердо говорю я. – Я ни за что его не оставлю. И буду с ним. До самого конца. Несмотря ни на что. Обещаю.– Это вполне может прозвучать как дешевая отговорка, но ничего другого просто не приходит на ум.

- Спасибо вам, Кристен, - с заметным облегчением произносит Ватари, и я словно вижу, как он улыбается в трубку.

- Тогда позвольте попрощаться, - вздыхаю я и отключаю связь.

И сразу же после этого, камень, который, было, свалился с души, вновь возвращается на свое законное место, явно набрав за время своего недолгого отсутствия пару-тройку нежелательных килограммов. Потому что одно дело – дать обещание, и совсем другое – сдержать его.

- Где же ты, Эль? – спрашиваю я, задрав голову к пасмурному небу, словно у облаков был ответ на мой вопрос.

Разумеется, ответом мне служит тишина и легкий порыв ветра, в очередной раз растрепавший мои волосы. Так что я опять вздыхаю и, скрепя сердце, захожу в дом. Такада, все еще сидящая на кухне и строчащая в тетради конспект параграфа по истории права, окинув взглядом мою хмурую рожу, делает соответственные выводы, но с расспросами не лезет. Наведя себе чай, я усаживаюсь рядом и бесцеремонно сую нос в ее записи. Но только для того, чтобы понять, что прочитать хоть одно предложение мне не светит. По своей журналистской привычке, она просто стенографировала текст, да еще и по-японски. Я уважительно качаю головой. Автоматически переводить с английского на японский, да еще и сокращать. Даже Лайта я за таким делом не заставала, а Такада, смотрите-ка, пожалуйста.

Заняться решительно нечем, так что я иду спать. По пути к своей комнате заглядываю к Лайту и Мисе, которые, по моим расчетам, должны сидеть и заканчивать очередной увесистый трактат – Ягами по-другому не умеет. Но, вопреки ожиданиям, в комнате с Лайтом сидит вовсе не Миса, а Мэтт, и вид у обоих на удивление серьезный и даже какой-то заговорщический. Словно замыслили они какую-то каверзу и сейчас думают, как бы понезаметнее все это дело провернуть.

- Миса где? – я так опешиваю, не ожидав увидеть их вместе, что на большее меня не хватает.

- У Саю, - коротко отвечает Мэтт, поправляя в ухе наушник и сосредоточенно вслушиваясь в запись, которую они вместе прослушивают. И вид у него при этом такой, словно они заняты вопросами жизни и смерти, а я вздумала отвлекать их пустым трепом. Хотя, не исключено и такое.

- А что вы делаете? – я с небывалым интересом смотрю на маленький магнитофон, лежащий перед ними на столе. И куда только подевалась моя накатившая, было, апатия.

- Играем в частных детективов, - все так же не отвлекаясь от своей работы, говорит Лайт, делая какую-то пометку в тетрадь, потом берет магнитофон в руку и отматывает немного назад, чтобы прослушать какой-то отрывок заново.

- А конкретнее? – и не думаю отставать я, явно напрягая их своим присутствием. – Что за кассета?

Лайт вздыхает, явно понимая, что так просто от меня не отделаться, и вынимает из уха наушник. После чего поворачивается на стуле в мою сторону и посылает выразительный взгляд, который можно одинаково истолковать как «не лезла бы ты не в свое дело» или «ты нам мешаешь, расскажем обо всем потом, если расскажем».

- Саю нашла в «Золотых листьях» под стойкой эту кассету, - наконец поясняет он. – Сказала, что пустая. Но мы прослушали ее уже раз сто, и она совсем не пустая. Но запись очень тихая, так просто не разберешь.

- Дадите послушать? – я перевожу взгляд с него на Мэтта.

Лайт снова берет наушник и пригласительно протягивает мне. Взгляд его к этому моменту заметно меняется. Он уже не смотрит, как человек, которого отрывают от работы, наоборот, глядит с легкой заинтересованностью, смешанной с легким же беспокойством.

- Собственно, мы бы и так дали тебе послушать, - говорит Ягами. – В конце концов, тебя это тоже касается.

Я так и замираю с наушником в руке, непонимающе пялясь на него во все глаза, пока Мэтти мотает кассету к самому началу. Лайт отвечать не спешит, только кивает на наушник, дескать, слушай – сама поймешь. Я только пожимаю плечами и засовываю наушник в ухо. Как раз в тот момент, когда Мэтт нажимает кнопку «Play».

Около минуты стоит почти идеальная тишина, нарушаемая только тихим-тихим бормотанием. Так, словно кто-то записывал на приглушенном звуке беседу людей, переговаривающихся почти шепотом. Я мало, что могу разобрать, только отрывки слов и фраз.

«Ну, как ты? Попра…»