Побег в Зазеркалье

«Приют уединенных размышлений» генерала Сюя не разочаровал: обнаружились два волшебных ящика с окошками — смотреть порнографические картинки из Парижа. «Ретро! — догадался Денис, припав к окошку и вращая ручку для прокрутки картинок. — Вполне сойдет для лотереи, пока кабельное телевидение не придумают». Похабные ящики отложили. Спустились в подвалы. Вверху осталась монгольская весна, — прогуливаться под ручку с солнечным апрельским утром улицами Урги, а здесь под мрачными каменными сводами была темень, никакого освещения и штабс-капитан зажег карбидную лампу. Она давала тусклый ненаправленный свет тёплой гаммы. По мере передвижения по подвалу круг света выхватывал из темноты, то сваленные в кучу, будто позаимствованные на минутку из Полтавской битвы, старинные фузеи-мушкеты — вооружение разогнанной китайцами гвардии Богдо-хана, то горкой меха, тулупы и дубленки. Под ногами скрипели осколки битых бутылок — следы насыщенной жизнедеятельности и тайных возлияний. Повсюду небольшими отрядами деловито сновали крысы, своей возней дополняя признаки обитаемого подземного мира.

— Все, как есть подсчитано, записано, учтено! У нас в дивизии с этим строго! — на всякий случай напомнил о своей миссии штабс-капитан.

— От ваших бурятов из кавалерийского дивизиона слышал о каких-то волшебных шарах Ухтыр-Арбая, — поинтересовался Денис. — Говорят, видели их как раз на этом складе. Любопытно, что за вещь, каков принцип работы?

— Волшебных шаров не помню, виноват, вероятно сказки, а вот ящики с вином и бочки с коньячным спиртом имеются, занесены в особую ведомость, в реестр особый, — бойко отрапортовал офицер.

Подошли к грубо сколоченному столу, на котором лежало старательно вытканное на войлоке шахматное поле и рядом необычная шкатулка-черепаха с глазами-изумрудами.

— Монголы, а какую вещь красивую сделали! — вслух поделился своим восхищением Денис. — Неужели здесь даже в шахматы играют? Потрясающе!

— А чем им еще в этой глуши заниматься? — с готовностью поддержал разговор штабс-капитан. — Шахматы, по монгольски — шатар. В юртах кочевников шахматистам отводятся самые почетные места. Когда они заняты игрой — им позволено ни на кого не обращать внимание, не приветствовать даже входящих в юрту старших. Монголы верят, что игра в шахматы продлевает жизнь…

Офицер откинул крышку шкатулки, ее заполняли искусно изготовленные из рогов яков фигурки: король-нойон, ферзь-бэрс — похожий почему-то на большую собаку, ладья — крытая монгольская арба-мухлюк, пешки-ху — в виде оскаленных волчат. На дне шкатулки лежала, прикрытая фигурками, вырезанная из халцедона печать со старинными монгольскими письменами. Вау! То, что нужно! Денис протянул к находке руку.

— Постой, постой, американец, не спеши! — забеспокоился штабс-капитан. — От барона Унгерна приказ вышел — обнаруженные старинные монгольские печати изымать и сразу к нему. За нарушение приказа — смертная казнь. А у нас с этим строго, не забалуешься…

За спиной стоящих у стола, в темноте послышался какой-то треск. Штабс-капитан резко обернулся, поднял лампу, чтобы разглядеть в чем там дело. Но карбид в бачке лампы через сложные химические реакции отдавал уже последнее, свет слабел, скрытое в потемках скорее угадывалось.

— Крысы… — попытался объяснить непонятный шум офицер. — Хотя, кто его знает… Замок на дверь повесить повесили, да наши казачки и некоторые господа офицеры из гимназистов, похоже, замок этот гвоздиком наловчились открывать. Буряты из конного дивизиона заклинания свои к замку подбирают. Всем сюда хочется! Ставили часовых — ночью бросают пост и дёру, говорят, не хорошее место. Еще у нас говорят, что из бочек с коньячным спиртом ровно в полночь вылезает пошалить нечистая сила… Вылезает шалить на складе нечистая сила, спаси и сохрани, — штабс-капитан торопливо перекрестился, — а отвечать потом мне, бароном сюда фельдцихмейстером поставлен…

Денис подумал, что сегодня же раздобудет себе какое-нибудь оружие — лучше всего в деревянной кобуре маузер или кольт-пугач максимально возможного калибра, такой, как в ковбойских фильмах с Гойко Митичем. А то с одним газовым баллончиком в кармане здесь много не навоюешь, столько вокруг опасностей.

Штабс-капитан достал из шкатулки печать, водрузил на нос профессорское пенсне и принялся разглядывать находку. В слабом свете от лампы печать из полупрозрачного халцедона замерцала каким-то внутренним загадочным сиянием.

— Ишь ты, вещь какая, не фитюлька… — с восхищением оценил увиденное офицер. — А ты говоришь — монголы. Вот тебе и монголы…