Побег. Записки следователя

Нам, следователям и оперативникам, разрешалось появляться на работе в гражданской одежде, кроме, как в дни занятий.

– Отчего это вдруг? – подумал я. Неужели проверяющие сделали вывод? – тревожная мысль молнией пронеслась в голове. Это ведь неправильно! Это несправедливо! Это будет большая потеря для отдела…

– Располагайся, – услышал я голос полковника, тем самым прервалось моё размышление о начальнике.

Я машинально поздоровался и сел на первый попавшийся стул. Видно было по взглядам присутствующих, что они ждали моего прихода. Как только я сел, заговорил полковник:

– Мы тут, пока тебя не было, посовещавшись, решили: поощрить денежной премией всю группу, задействованную в поисках беглецов, за умелые действия и находчивость, проявленные при задержании Туркова.

И полковник стал перечислять фамилии сотрудников. Среди перечисленных фамилий, не было Чернова.

– Конечно, жаль его, – грустно подумал я. – Хороший участковый. Допустил оплошность. Есть у него желание работать. Выйдет из него хороший сотрудник. Толковый. Ошибки бывают у всех. Как говорят: кто ничего не делает, тот не ошибается!

Когда закончил говорить полковник, все зашумели. Поздравляли друг друга. Только грустно сидел Чернов. Неожиданно прозвучал снова голос полковника:

– Где будем искать твоих беглецов?

Этот вопрос явно относился ко мне. Я перестал говорить с Дмитриченко и посмотрел на Пашкова.

– У тебя есть какие-либо намётки, версии, изложи нам?

– Твоих беглецов, – передразнил я мысленно слова полковника. Они, товарищ полковник, твои тоже! – но вслух сказал совсем иное: по имеющимся у меня сведениям, товарищ полковник, как вы выразились «мои беглецы» предположительно должны находиться в нашем городе. Да, да, не удивляйтесь, я говорю предположительно.

– Как в нашем городе? – недоумённо взглянул на меня полковник.

И все другие присутствующие, кроме Дмитриченко, тоже посмотрели в мою сторону. Я Дмитриченко рассказал о разговоре с матерью Туркова после встречи её с сыном. Потому он знал о моей предполагаемой версии.

– Какие у тебя основания так предполагать, Рудольф Васильевич? Что они, совсем того… – полковник большим пальцем правой руки покрутил возле виска.

Я слегка ухмыльнулся, увидев, как полковник крутит пальцем у виска и произнёс:

– Они, товарищ полковник, вполне нормальные люди. Может, даже излишне нормальные и, я добавил бы ещё, смышлёные. Тут есть своя логика. Сами подумайте, кто бы их искал в нашем городе? Вряд ли кто? Все сидящие тут знают, что они не из этих мест, и поэтому мы все усилия на поиски направили бы в город Шахты, где они жили несколько лет. Или бы искали в городе Баку, где они родились, и живут их родители. Не так ли?

– Такто, так, – задумчиво проговорил полковник, – но у тебя ведь нет конкретных данных, что беглецы находятся именно в нашем городе? Ты же сам сказал, что это у тебя только предположение.

Я не успел ещё и рта раскрыть, как вставил своё слово начальник уголовного розыска Пазин:

– Рудольф Васильевич, как я полагаю, соизволил пошутить, товарищ полковник. Нет у него никаких данных по поводу беглецов. Они могут скрываться, где угодно. Немедленно надо организовать поиски беглецов в городе Шахты. Это самый вероятный вариант.

Вдруг поднялся с места опер Дмитриченко и слегка возмущённым тоном выпалил:

– У Рудольфа Васильевича есть все основания предполагать, что беглецы могут находиться в нашем городе?

– Откуда у тебя, Джек Фёдорович, такая уверенность? – неожиданно задал вопрос полковник.

– Вы спросите у него, товарищ полковник, и Дмитриченко взглядом указал на меня.

Полковник посмотрел на меня.

– Доложи. Мы тебя слушаем?

– Я устроил встречу Туркова с матерью. Для чего? Могут задать мне вопрос. Многим это покажется странным. Совершил побег, отобрал пистолет у участкового и к тому же отстреливался во время задержания, и вдруг следователь устраивает встречу. Странно, так ведь? Да, странно! У меня другого выхода не было. Я объясню: Турков, хоть и молодой, и к тому же впервые попал за решётку, но оказался крепким орешком. После ранения, он совсем стал неприступным. Работали с ним и опера из областного управления, но результата не добились никакого. Я был уверен, что Турков знает, куда могли уехать беглецы. Понимая, что методом давления или устрашения от него ничего не добьёшься, решил пойти методом услащения. Действие такого метода на преступников я не раз проверял. Перед тем, как устроить встречу, я поговорил с матерью Туркова. После встречи мать Туркова сообщила мне, что из разговоров Джангирова и Исмаилова Турков понял, что они поедут в наш город к какой-то женщине. Потому я сделал вывод, что беглецы могут находиться в нашем городе.

– Что ж, похвально! Молодец! – похвалил меня Пашков. Если Турков не врёт, а ты уверен, что он не врёт?

– Конечно, полной уверенности нет, – сказал я, но то, что Турков сообщил о женщине, куда якобы собираются беглецы, чтобы временно скрываться, даёт основание утверждать, что Турков не врёт. Как бы узнал Турков о женщине, если бы не рассказали ему Джангиров и Исмаилов.