Побелевшие нивы

…Отменил высоты, разбил статуи, срубил дубраву и истребил медного змея, которого сделал Моисей,

потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли его Нехуштан.

На Господа Бога Израилевого уповал он…

И прилепился он к Господу и не отступал от Него,

И соблюдал все заповеди Его, какие заповедал Господь, Моисею.

(4 Цар. 18: 4—6)

Дело, вероятно, в том, что всякое, так сказать, материальное средство, помогающее человеку выходить из беды и заблуждения, со временем как бы теряет свою силу. Меняются условия, меняются люди, а всякий внешний образ чего бы то ни было остается все тем же и может из благословения превратиться в препятствие, преграду между человеком и Богом. И только Сам Бог, как Вечная Нетварная Сущность, остается всегда вечно новым, вечно узнаваемым заново, хотя и вечно непознанным, открывающим перед каждым, кто приходит к Нему, подлинную, истинную жизнь. Лишь бы люди искали именно Его истины, а не свои проекции и не увековечивали свои временные, несовершенные представления о Нем.

Быть может, нечто подобное происходит и с иконами. Будучи в свое время удачным средством вытеснения языческих изображений, они во многих случаях стали доминировать в христианском сознании как некая самостоятельная сущность, отдельная от первообраза — Иисуса из Назарета. Именно к Его образу, чудесно запечатлившемуся на погребальном саване Христа — Плащанице, — хранившемся вначале в Едессе, затем в Константинополе и, наконец, ставшем известным под названием Туринской Плащаницы, восходят самые первые изображения — иконы. Затем эти изображения стали варьировать по тематике, появились изображения Марии и святых. Все это происходило уже спустя несколько веков после евангельских событий и утверждения первых христианских общин. Даже в проповедях Иоанна Златоуста, жившего в IV в., и в его Творениях, составляющих 12 больших томов, мы не встретим никаких восхвалений Марии, а всего лишь несколько вполне сдержанных упоминаний о Ней.

Итак, оправдано ли почитание святых и Божией Матери? Безусловно. Слишком много имеется свидетельств на протяжении всей истории Церкви и в том числе и в нашем, XX веке реальной помощи и явлений тех, кто жизнью своей удостоился от Бога благодати оказывать воздействие на земные дела не только при жизни, но и после нее, чтобы отнести все это к области человеческой фантазии. Вопрос лишь в том, чтобы христианские святые и Дева Мария не заслоняли в нашем сознании и нашей духовной жизни Самого Совершителя нашего спасения — Иисуса Христа. Как Петр сказал о себе сотнику Корнилию: «Встань (с колен), я тоже человек!» (Деян. 10, 26).

В двух, наиболее известных явлениях Божией Матери в XX веке — Фатимском (городок Фатима в Португалии — летом 1917 года) и в Междугорье (село в Югославии — начало 80–х годов) — одно было общим. Дева Мария призывала к почитанию Своего Сына — Иисуса Христа, призывала людей к примирению, посту и молитве. Между прочим, в обоих явлениях речь особо шла о России. В Фатиме летом 1917–го было сказано о страшных бедствиях, которые ожидают ее. Такими сообщениями были наполнены все португальские и испанские газеты того времени, так что это не было «пророчеством после события». В Междугорье Дева Мария говорила о том, что перед Россией открываются возможности для покаяния: если они будут использованы, то и сама Россия, и многие страны получат великое благословение, если же нет — Россия увлечет своим бесчестием многие народы и тем обречет и себя, и их на неисчислимые страдания.

Петр Иванов в своей книге «Тайна Святых» высказал очень интересную мысль о том, что столь пышный культ Богородицы является, следствием младенческого состояния Церкви. Ранняя первохристианская Церковь была взрослее, мужественнее. С приходом огромных масс язычников, не прошедших, подобно иудеям, многовековой монотеистической школы Ветхого Завета, Церковь христианская — этот Новый Израиль — как бы возвращается ко времени странствования народа Израильского в пустыне. История откровения уже ушла далеко вперед, а души языческих народов все еще находились и в значительной мере находятся в XV в. до н. э. Этот болезненный разрыв, эта дистанция не преодолевается сразу. Младенческое сознание во многом и еще долго будет давать себя знать, и здесь важно уметь видеть и различать эти младенческие симптомы, а не гордиться ими, ошибочно почитая их за наиболее полную и адекватную реализацию христианства.

Возможное решение