Побеждая — оглянись

И послал нарочитого нести стрелу по градам в одну сторону. И в другую сторону послал со стрелою же. Знак собираться воинству под остои Веселинова. И вскоре такое войско собралось, какое до сих пор ни под одним риксом не бывало. Воев словенских отбили и далеко в их земли прогнали. Многих взяли в плен.

Тогда пришли к антам послы готские. Божу в дар поднесли меч и сказали:

— Амал Германарих воинское твоё умение хвалит. Хочет в союзе с тобой словен дальше потеснить, а по том пойти вместе разорять сказочно богатые ромейские грады.

Но отказался Бож-рикс, а кёнингу послал ответный дар: пленника Бикки из везеготов. Того самого Бикки, что у словен был отбит, а теперь освобождён по случаю.

— Кто сей? — спросили готы-сланники.

— Бикки-гот. В дар кёнингу! — ответили им нарочитые.

Послы, склонясь, благодарили Божа, а сами думали: «Можно ли сравнить с мечом кёнинга какого-то Бикки? Труслив и слаб, видно, если дал себя словенам путами окрутить и не смог сам от тех пут избавиться». Потому затаили готы обиду на антского князя, однако смолчали. Ибо не им ценить чужие дары, а ценить по достоинству Германариху.

Глава 21

оворили чернь-смерды, говорили нарочитые и вельможные: «Всякому бы риксу да такую, как Гудвейг, княгиню. Умна, молчалива, в прихотях недокучлива, ко всякому внимательна и добродетельна. Так повелось, сказывают извека, что от остроносых и тонкогубых только коварства да жестокости жди. Не верно говорят. Всегда добра и отзывчива княгиня Веселинова».

В особое достоинство ей ставили то, что уже троих сыновей подарила она риксу и ни одной дочери. А у старика Келагаста иначе было. У него сначала только дочери рождались, на что сильно злился рикс, жён менял, мучил их и изгонял в злобе. Женою же первой назвал Келагаст Свенильду — дочь Межамира и Торкатлы. За то назвал, что родила ему Любомира-первенца. Но плохо кончил Любомир, неудачен сын. Об этом уже много лет судили да рядили — на разные лады и голоса, — но так и не дознались истины (верно, не всё тайное становится явным; хладный мёртвый камень в поле — не лучший свидетель; да и игривые белолобые ягнята никому не расскажут, с кем миловалась на тихой полянке пастушка-югрянка). И другие Келагастовы сыновья не дожили до рождения младшего своего брата. А старому Келагасту не довелось увидеть внуков.

Не было у Божа дочерей. Верно, в жилах у него кровь валькирии взяла верх над кровью старика-рикса. И то понятно: молодая кровь мешалась со старой. Бож и обликом вышел в мать, девам на бессонницу, иным княжнам на зависть. В сравнение с ним никого не могли поставить, разве что Сампсу-песнопевца или Торгрима-скальда.

Лучшие нарочитые считали, что слишком добр Бож. А обиженные данники совсем другое подмечали: неприятен взор рикса, тяжёл. Попробуй солги такому, когда он нутро твоё, будто свою ладонь, ощупывает. Глазом увидит, словом отмоет. А не отмоется, накажет, малейшей провинности не простит. Нет, не добр Бож!

Того, что при Келагасте было, уже не смели ни ближние, ни данники. О пирах многодневных, о праздности забыли. Место своё каждый знал и дальше дозволенного не ступал, речей при риксе не говорил, пока не укажут ему. За ложь карались сильнее, чем за скрытый проступок, а за клевету — как за истязание безвинного. За убийство смерда, даже последнего челядина, откупиться от рикса немыслимо было.

Привольней почувствовала себя югра, слыша слова Веселинова-рикса:

— Не гляди, нарочитый или смерд, на югра косо! Югр равен тебе, несмотря на то, примучен он данью или нет. Рядом с твоим полем разрешаю быть полю югрову. А в том озере, в той реке рыба настолько же его, как и твоя. Также и лес, и зверь в лесу, и пчёлы, и птица в небесах.

Тогда, воспрянув духом и мечтая освободиться от дани, решили югры отделиться. Скинули риксовых посадников, сожгли их дворы, избили челядь.

Вельможные сказали Вожу с укоризной:

— Вот видишь! Не дал нам на югра косо смотреть, приравнял к себе. Они тебе и отплатили.

Ответил Бож:

— Я не поверил бы юграм тогда, когда бы они смирились с данью. Теперь я им верю.

Так сказал рикс и с малым войском усмирил югровых князьков, восстановил посадников. Но вскоре опять поднялись вольнолюбивые югры. И на этот раз посадников не пощадили, вырезали их вместе с чадами.

Встревоженные вельможные подступились к Вожу:

— Остерегали тебя! Не верь их князькам... Давай, как прежде, косо глядеть на югру, давай, как прежде, до нитки их обирать, чтобы неоткуда было им черпать силы.

Ответил Бож:

— Они доказали, что их можно уважать! Поэтому отвечу им уважением.

И собрал Веселинов-рикс войско, пришёл к югре и подавил их выступление огнём и мечом. Обильно кровь пролилась на югорскую землю. Мятежные князьки, видя своё поражение, бежали. Они поняли: если увидел Бож их постоянство, то уже не пощадит, как в первый раз.

Но другие князьки подавали голос:

— Постоянство проверяется лишь на третий раз. Ещё раз восстанем, и тогда уступит Бож, ослабит поборы.

Их не слушали, бежали в земли вольной югры.