Побеждаю и сдаюсь (СИ)

А потом девушка решительно отстранилась, смаргивая с ресниц слёзы. Судорожно сглотнула.

— Это ты меня прости, — прошептала ломающимся от сдержанного рыдания голосом. — Ты слишком милостив ко мне. Не стоило мне выходить в сад. И вообще выходить… Ты прав.

Она поклонилась. Сгорбленная, потерянная и несчастная направилась к крыльцу.

— Джайри!

Девушка послушно остановилась, не поднимая поникшей головы.

— Забудь мои жестокие слова, — мягко сказал Тивадар, настолько, конечно, насколько ему позволил властный, жёсткий голос. — Гуляй в саду, сколько захочешь. Бегай и делай то, что привыкла. Я хочу, чтобы ты была счастливой в Золотом гнезде. И… если захочешь прокатиться по лесам, обратись к Шэну. Без него тебе выезжать нельзя.

Джайри укусила себя за внутреннюю сторону щеки, подавив ухмылку, а затем обернулась и посмотрела на мужа счастливо-влюблёнными глазами.

— Мне… мне можно будет выехать из гнезда? Верхом?

Лицо князя просветлело, и он невольно улыбнулся ей в ответ.

— Да. Только в сопровождении…

— Шэна. Да-да, я поняла….

Она подбежала к нему, с размаху обняла и прижалась, как ребёнок.

— Спасибо! — прошептала, задыхаясь от радости.

Тивадар поцеловал её в макушку, вдохнул. Выдохнул.

— Я скажу Шэну. Если пожелаешь, можешь выехать через час.

Отпустил и вернулся в замок. Джайри рассмеялась и закружилась.

«Ты попался, Тивадар. Так просто было тебя перехитрить!» — думала она.

Ей не было жаль князя. Ведь она не просила себя красть. И никогда-никогда Джайри не забудет, что находится здесь против воли. И о первой брачной ночи — не забудет. «Я — мстительная тварь», — как-то признался ей Ульвар. Тогда это откровение её возмутило и расстроило, сейчас девушке очень хотелось увидеть его и сказать: «Я — тоже».

— Госпожа, — прошелестела Шэйла, — ваш плащ…

Джайри посмотрела на девушку. Было в ней что-то странное, но герцогиня не поняла, что. «Эх, если бы Шэн уехал куда-нибудь, а мне в телохранители поставили Натфари…Хотя бы ненадолго…»

— А княжич Шэн всегда в Золотом гнезде? — спросила она. — Почему он не улетит в своё? Белое там или какое…

Шэйла изумлённо взглянула на госпожу.

— Он не княжич. Он — незаконный сын отца князя Тивадара. Шэн — Белый дракон, он всегда должен быть при своём князе.

— А жена, дети — тоже? — недоверчиво улыбнулась Джайри.

Чёрные глаза служанки выпучились.

— Ж-жена? У Б-белого дракона? Как можно… он же обет посвящения давал…

— Он давал клятву никогда не жениться? — с любопытством уточнила Джайри.

— Конечно! Он же — Белый дракон…

— А что значит «белый дракон», Шэйла? Я не знаю ваших титулов…

— Значит, что он готов в любой момент умереть за князя, если будет нужно. Он — правая рука его сердца. Почему вы меня об этом спрашиваете, госпожа?

Джайри чуть не ответила: «Не твоего ума дело», — но сдержалась. Нет, она будет со всеми приветливой и милой.

— Я из другой страны, Шэйла, — пояснила мягко. — У нас всё другое, и мне интересно. У нас нет драконов, но есть хранители щитов. Нет деревьев, на которые повязывают ленточки. Мы поклоняемся богине. А некоторые в моих краях почитают бога Смерти.

Шэйла в ужасе взглянула на госпожу.

— Как можно?

Джайри улыбнулась и, проходя мимо, велела:

— Найди, пожалуйста, Шэна и передай ему мою просьбу прийти ко мне. Мне нужно с ним поговорить.

Служанка бросила осуждающий взгляд на княгиню и вернулась в замок. «Может я напрасно с ней мила? Некоторые люди не отличают любезность от слабости», — невольно подумала Джайри.

Она потянулась и коснулась ветви, взяла её пальцами, наклонилась и поцеловала набухающий бутон. «Натфари здесь… Скоро я буду свободна…» — думала девушка, и сердце быстро-быстро трепыхалось, словно весенний воробушек. Она — дочь Ларана, хранителя чаек. Её предки — морские пираты. Никогда Джайри не смирится с неволей!

* * *

— Ты видел? — возбуждённо спросил Эвэйк, когда новый телохранитель уложил на лопатки очередного дружинника и приставил нож к его горлу. — Да он быков способен валить!

Шэн покосился на сводного брата. Победитель встал, по привычке вытирая нож о штаны и не спеша направился к ним.

— Желаете испробовать? — саркастично ухмыльнулся.

— Шэн? — Эвейк оглянулся на брата. — Это было бы великолепно!

— Нет, — отрезал Белый дракон.

Одноглазый ухмыльнулся шире. Он ничего не сказал, но сама по себе его улыбка была оскорбительна. Белый дракон проигнорировал и это.

— Почему? — лицо княжича вытянулось от разочарования.

— Я не умею, — улыбнулся Шэн. — Никогда не состязался в поединках. Лучше скажи мне, Нат, откуда ты? Если судить по речи, то ты не человек драконов.

Они стояли на заднем дворе замка, замощённом булыжником, щурились под яркими лучами весеннего солнца. Ленивый голубь топтался вокруг голубки и косился на сизую лужу, не понимая: так ли ему нужна любовь?

— Я из Элэйсдэйра, — небрежно признался одноглазый. Эвэйк в ужасе взглянул на него. — Медведец. Ходил под знаменем герцога Эйдэрда. А под флажком Медвежонка ходить не хочу. Паршивые сыновьята у Медведя, не чета ему. Вот, хочу понять, всё ли так у драконов.

Шэн прищурился:

— А под дракончиком ходить не надоест?

Нат снова скривил губы. Сплюнул.