Побежденный. Hammered

И не только мой. Я навестил других богов грома. Шанго в Африке, Сусаноо в Японии, Укко в Финляндии. И ко всем приходил Тор, который сказал, что устная традиция самая надежная, а еще «нужно вырезать ваши изображения из дерева или камня, и тогда вас никто и никогда не забудет». Только ни одного из них уже никто не помнит сейчас, как Тора, разве что Олимпийцев.

У Зевса и Юпитера все хорошо. Представители их народа много про них писали. У Тора с Одином тоже все в полном порядке. Я думаю, они предвидели, что так будет задолго до наступления смутных для нас времен. Одноглазый Старик бросает руны или разговаривает с норнами и так узнает, что ему следует сделать, чтобы оставаться сильным в век науки. Он уже понял, что должен поднять скандинавов на высоту над славянами, кельтами и другими народами. И что он может добиться успеха при помощи слов, а не копий. Он отправляет Тора по всему миру, в разных странах появляются деревянные или каменные изображения богов, и многие из них становятся жертвами новых грандиозных идей.

Их слова – их ложь – превратили меня в мелкую рыбешку. Но у меня все еще очень острые зубы. Они должны заплатить мне кровью, и мой топор об этом позаботится. Больше мне сказать нечего.

* * *

Молнии, сверкавшие в глазах Перуна, стали уже не такими дружелюбными к тому моменту, когда он закончил свой рассказ. Я подумал, что его оценка самого себя просто поразительна для бога. Я не мог представить, чтобы Морриган, например, откровенно призналась, что она мелкая рыбешка. Флидас даже не стала бы рассматривать возможность того, что она может стать жертвой; она всегда была хищником. То, что Перун адекватно понимал ситуацию, говорило о многих часах, потраченных на размышления. И за его кажущимся добродушием, вне всякого сомнения, пряталась страшная ярость.

Я проверил магический спектр, пытаясь понять, сделали ли свое дело рассказанные истории, и увидел, что между мужчинами, поведавшими их, начала формироваться связь, и прозрачные нити товарищества соединили их ауру. К тем, кто еще не успел поделиться своими обидами на Тора, нити тянулись только в одном направлении. Однако самой слабой была моя связь. Лично мне Тор не сделал ничего плохого, и я не мог объединиться с ними на основании собственного опыта. Это произойдет позже через другие истории и общий опыт, которые сделают нас братьями.

Нам оставалось выслушать два рассказа. Все посмотрели на Лейфа, но он взглянул на Чжанг Голао и кивнул ему, показывая, что алхимик будет следующим. Древний бессмертный кивнул в ответ, принимая его предложение, и тихонько откашлялся.

– Если вы позволите, я поделюсь с вами своим опытом общения с Тором, – сказал он.

Со всех сторон послышалось: «Конечно, мастер Чжанг», и «Пожалуйста, сэр», и «Великолепно». Бессмертный Чжанг Голао встал, поклонился нам и начал свой рассказ.

Глава 18

История алхимика

Прошу у вас прощения за незамысловатую и совсем простую историю; она пустяк по сравнению с теми, которыми вы поделились со мной, и не несет в себе их глубины и значимости.

В стародавние времена я был самым обычным человеком и изучал тайны Дао. Путем учения и усердия я сумел получить эликсир бессмертия; сражения и эксперименты создали мне репутацию; благодаря легендам и поклонению я обрел божественную силу. Мудрость еще от меня бежит, но глупость стала моим спутником давным-давно и остается со мной по сей день, хотя многие люди считают меня мудрецом.

В Китае известно, что я путешествую на белом осле, и многочисленные мои изображения показывают меня на спине моего верного спутника. Этот осел был исключительным существом и принес мне много славы. Вместе с ним мы каждый день проделывали тысячи ли, а когда прибывали к месту назначения, я сворачивал его, как оригами, и убирал в ящик с вещами. Когда же я был готов снова отправиться в путь, я набирал в рот воды, брызгал на моего бумажного ослика, и он тут же оживал и становился нормального размера.

Именно в этой части земли я встретил Тора семьсот тридцать лет назад. Я разбил на ночь лагерь и уже собирался сложить моего ослика, когда Тор спустился с неба в колеснице, запряженной двумя козлами. Хотя ночь выдалась холодной, он был всего лишь в меховой набедренной повязке, которую удерживал ремень, и меховых сапогах, зашнурованных полосками необработанной кожи.

Мы поздоровались. Он не говорил на мандаринском наречии, я не знал древнескандинавского языка, но нам обоим был известен третий язык – русский, и мы принялись не слишком уверенно на нем общаться, радуясь возможности потренироваться. Он улыбался и вел себя очень дружелюбно. Я пригласил его разделить со мной скромный ужин, состоявший из рыбного бульона и овощей.

– Зачем ограничивать себя простой рыбой, когда мы можем пировать нашими животными? – спросил бог.

– Я не могу есть своего осла, – ответил я, хотя считал, что это и без того понятно. – Он доставляет меня туда, куда я пожелаю.

Тор пожал плечами.

– Мои козлы тащат колесницу, но это нисколько меня не останавливает, когда я голоден.