Побочные эффекты

– Слушай, – сказал он, – а тебя не смущает, что каждый пришедший к Досифею должен внести свой материальный вклад – продать квартиру, опустошить банковский счет?

– А почему меня должно это смущать? – пожала плечами Наталья. – Все стоит денег, бесплатно, как говорится, только кошки плодятся! На то, чтобы основать такое поселение, как наше, требуются большие суммы – одна земля сколько стоит – и здесь, и в Сибири! Так что все справедливо: зачем нам другое жилье, если мы решили обосноваться в общине? А тут у нас все свое – и еда, и вода… Правда, вот колодец пересох, пока спасает колонка на краю села, но нам ее уже не хватает.

– И как вы теперь?

– Мужчины копают новый колодец, в районе бывшей зверофермы. Там есть источник, прямо из-под земли бьет, на том месте и копают… В любом случае нам не долго здесь оставаться… А в Сибири, Досифей говорит, воды пруд пруди!

* * *

После поездки в общину Алла была вся на нервах, поэтому вид Дамира Ахметова, спокойного и деловитого, возымел на нее благоприятное действие. Она не сомневалась, что Антон все ему рассказал, и была рада, что ей не придется этого делать.

– Ну, Дамир, что удалось выяснить вам в наше отсутствие? – спросила она, указывая ему на стул.

– Не много, Алла Гурьевна, но кое-что, от чего можно оттолкнуться, имеется. Вблизи общины есть две автозаправки. Я подумал, что, если не в день гибели Олега Князева, то, возможно, в какой-то другой в течение месяца там появлялся черный внедорожник с кенгурятником.

– Отличная идея! – оценила Алла. – И как успехи?

– Как я и ожидал, в тот самый день похожих авто не было, но я запросил все сохранившиеся записи с камер наружного наблюдения, и сейчас мы с Шуркой их отсматриваем.

– А вы не опрашивали работников заправочных станций – вдруг они видели черный внедорожник с помятым кенгурятником? После инсценировки аварии на нем не могло не остаться следов!

– Конечно же, я это сделал, но никто ничего не видел. Ну, или просто не хочет говорить во избежание неприятностей.

– Ясно. Чем сейчас занимается Антон?

– Третирует нашего художника, пытаясь воссоздать портреты этих, как там их…

– Марфы и Константина?

– Точно. Алла Гурьевна, вы-то сами как считаете: виновен Досифей в убийстве или нет? Что он за человек?

– Определенно – человек, любящий власть и умеющий ее использовать. Община при нем процветает, каждый занят своим делом. Оставляя за скобками то, что никакой он не батюшка, а проповеди его – чистой воды набор слов вперемежку с цитатами из православной литературы, Досифей – хороший управленец. Что же касается того, способен ли он на убийство… Никогда не знаешь, на что может решиться человек, когда делу его жизни что-то или кто-то угрожает! Абсолютно уверена я лишь в том, что он не стал бы этого делать собственноручно. Более того, допускаю, что убить Олега мог кто-то даже без его приказа, полагая, что совершает благое деяние!

– Вы беседовали с людьми в общине, как, по-вашему, они зомбированы?

– Трудно сказать. Они произносят почти одинаковый текст о том, что присоединились к общине добровольно, а все пожертвования сделали от чистого сердца. Все подчеркивают, что в общине обрели душевный покой и прекрасно себя чувствуют под крылом своего духовного наставника. Нам не удалось побеседовать только с Дорошиной.

– Почему?

– Ее не оказалось среди опрашиваемых. Все были на месте, кроме нее.

– Как Досифей объяснил ситуацию?

– Да никак: сказал, что Дорошина, возможно, отлучилась по делам и не слышала, как Марфа собирала людей по списку. Мне это не нравится: Дорошина – дама образованная, могла и подвергнуть сомнению авторитет Досифея. Поэтому, думаю, придется вернуться в общину: либо она в самом деле куда-то уходила, либо с ней случилось что-то плохое!

– Да, непонятно… Алла Гурьевна, я хотел с вами поговорить о Шурке.

– Я вас внимательно слушаю! – насторожилась Алла.

– Не хотел, признаться, но…

– Дамир, в чем дело? – перебила Алла. – Я с ним говорила по телефону, и он попросил отгул по причине плохого самочувствия, однако я что-то не припомню, чтобы наш Александр когда-либо болел!

– Вот-вот, Алла Гурьевна, и я об этом! После похода на это… «коллективное моление» парень сам не свой.

– Можно поконкретнее?

– Да не знаю я, как поконкретнее… Ну, Шурик ведь не пьет, так?

Алла настороженно кивнула.

– Ну вот, а он какой-то… не такой, как обычно. Я спрашиваю его о том, что было на этом чертовом «молении», а он мычит что-то неопределенное! Поговорили бы вы с ним, а? Может, с ним что-то сотворили там?

– Кто?

– Ну, сектанты эти?

– Белкин на месте?

– Да, просматривает записи с автозаправки.

– Пригласите его ко мне, Дамир. И не говорите зачем, ладно?

* * *

– Снова благотворишь, да? – хмыкнул Иван, пополняя бокал Мономаха: янтарная жидкость плескалась в бокале, сияя тысячами маленьких солнышек в свете яркой лампы в его кабинете. Друзей не смущало, что за стенкой находится прозекторская: в конце концов, живых надо бояться, а не покойников!