Побратимы Гора

Она отчаянно задергала головой в утвердительном жесте.

— И если я вытащу кляп, Вы, конечно же, обещаете вести себя тихо?

Она закивала не менее энергично.

— Я мог бы, конечно, держать острие ножа у Вашего горла, и при малейшем признаке обмана или строптивости воткнуть его в Ваше горло, — напомнил я, от чего она заметно побледнела. — На таких условиях, Вы все еще хотите поговорить?

Она кивнула, и мои руки потянулись было к кляпу, но вдруг я остановился.

— Я не отваживаюсь вынуть кляп, — объяснил я. — Вы — женщина чрезвычайно умная и решительная. Вы, несомненно, так или иначе, обманули бы меня.

Она покачала головой отрицательно, пытаясь успокоить меня.

— Возможно, я все же выну кляп, — размышлял я, посматривая на девушку.

Она кивала, не переставая.

— Нет, — сказал я сам себе. — Я не должен этого делать. На самом деле, еще до того, как мы покинули наше стойбище, я был предупрежден, что ни в коем случае нельзя так делать. Господа боятся, что я могу быть обманут. Таким образом, Вы должны, по крайней мере, какое-то время, продолжать носить это.

Ивосо бросила на меня мгновенный полный ярости взгляд, и затем откинула голову на пол, в беспомощном разочаровании.

— Мне, правда, жаль, — сказал я.

Ивосо озадаченно посмотрела на меня.

— Я могу понять Ваши чувства, — пояснил я ей. — Как обидно, что Вы, благородная свободная женщина, оказались связаны и засунуты голой в мешок, как если бы Вы могли бы быть простой рабыней, как будто нет никакого различия между Вами и рабыней Кайилой, которая лежит около Вас.

У меня не было ни малейшего сомнения в том, что, быстрый и острый ум Ивосо сейчас лихорадочно работал.

Теперь она смотрела на меня с мягким, спокойным упреком. Она жалостно кивнула головой.

— Я сожалею, Ивосо Леди, — сказал я, и начал тщательно завязывать петлю на середине веревки, концы, которой были привязаны к ручкам рабских мешков.

Ивосо начала робко жалобно хныкать, пытаясь привлечь к себе мое внимание. Я посмотрел вниз на нее.

Ее глаза были мягкими, умоляющими, и смотрелись покорными и скромными. Она шевелила головой, поднимая ко мне рот, заполненный плотным промокшим клубком и тугими ремнями.

— Вы хотите поговорить со мной? — поинтересовался я.

Она отрицательно покачала головой.

— Это хорошо, — сказал я.

Она снова жалобно захныкала, поднимая ко мне свою голову, со столь плотно, и столь эффективно привязанным кляпом.

— Вы хотите, чтобы я вынул кляп? — попробовал угадать я.

Она снова отрицательно покачала головой, делая мелкие, беспомощные движения.

— Что, тогда? — задумался я.

Она все так же скулила, поднимая голову.

— Это неудобно, не так ли? — спросил я, и девушка энергично закивала.

— Краснокожие, — проворчал я, — иногда обращаются с женщинами слишком свирепо, как Вы думаете?

Ивосо вновь закивала, соглашаясь со мной.

— Я полагаю, что никому не причиню вреда, если я ослаблю это немного, — вздохнул я.

Ивосо издала благодарные звуки. Блокету следом за хозяйкой, подняла голову, и начала жалобно и умоляюще поскуливать.

— Тихо, рабская девка, — приказал я ей. — Ты не свободная женщина. Ты продолжишь носить свой кляп с его полной эффективностью, как положено рабыне.

Блокету откинулся назад, и залилась слезами.

Я развязал узел на затылке Ивосо, пальцем слегка ослабил ремни, я затем, засунув палец в ее рот, ослабил также и кляп. За тем, как если бы опасаясь, что я был слишком мягок, я повторно затянул ремни, полотно, но не на столько, как они были ранее, и связал концы кожаной полоски вместе у нее на затылке простым одинарным узлом. Такой узел, конечно, продержится какое-то время из-за плотности кожи и силы трения, но он развяжется сам, особенно если его проверить. Второй виток, который должен бы зафиксировать первый, я лишь симулировал, сделав в несколько движений концами ремешка, и дернув их в конце. Фактически же узел остался не подкреплен. Однако Ивосо была уверена, что узел на ее затылке завязан как следует.

Все это время Блокету лежала на спине, и горько рыдала.

— Так лучше? — заботливо спросил я у Ивосо.

Она снова умоляюще застонала.

— Я не осмеливаюсь ослабить это еще больше, — объяснил я, подпустив в голос извиняющихся интонаций.

Она захныкала еще более умоляюще.

— С другой стороны, я всегда смогу, затянуть этот ремень потуже, — размышлял я.

Она отрицательно покачала головой.

— Так лучше, не так ли? — спросил я, и она закивала головой.

— Возможно, я все же должен снова затянуть его, как было, — сказал я, подходя к ней.

Она отрицательно замотала головой, умоляюще глядя на меня.

— Вы довольны?

Она кивнула головой, и я отвернулся от нее сделав вид, что полностью поглощен завязыванием веревки. А про себя я улыбался. Неужели она действительно думала, что такой женщине, как она, сочному рабскому мясу, действительно окажут какое-либо уважение вообще?