Побратимы Гора

— И что было бы, если она не смогла стать такой? — поинтересовался я.

— Тогда, это прискорбно, но мы должны были бы вывести ее из загона, в Прерии, и оставить без еды и воды, — пояснил Ваниямпи.

— И Вы убили бы ее? — удивился я.

— Нет, нет! — замахал руками Тыква. — Ваниямпи не разрешают убивать. Мы должны были бы только выставить ее вон.

— То есть, Вы позволили бы Прериям сделать это убийство за вас, — заключил я.

— Она могла бы выжить, — предположил он.

— Возможно, — честно говоря, я не был в этом уверен.

— Нам всегда становится грустно, когда мы должны изгнать кого-то, — вздохнул Тыква.

— Могу себе представить, — усмехнулся я.

— Конечно, но Вы же не ожидаете, что мы потерпим существование ложных идей в нашем загоне?

— Почему же? — спросил я.

— Ну, я не знаю, — пожал он плечами.

— Возможно, Вы просто боитесь, что ваше Учение, если столкнется с альтернативой, может не выдержать конкуренции?

— Нет, нет, — возмутился он. — Правда не может бояться ошибочности. Правда не страшна и не слаба.

— Я рад слышать это. Так что же плохого в наличие нескольких ложных идей вокруг? — задал я провокационный вопрос.

— Это противно Учению, — объяснил Тыква.

— Возможно, они просто боятся, что кто-то мог поверить в одно из других, — предположил я.

— Как кто-то мог бы сделать это? — усмехнулся Тыква.

— Ну, может, найдется некто развращенный или отсталый, — предложил я.

— Это возможно, — задумался ваниямпи.

— Таким образом, получается, что невежество — защита правды.

— Может быть, — допустил Тыква.

— А вот еще интересная мысль. Что, если ваши верования не верны, а ложны. Как Вы тогда могли бы узнать об этом? — озадачил я моего собеседника.

— Я полагаю, что никак, — сказал Тыква. — Таким образом, к нашему счастью, наша вера верна.

— Но откуда Вы это знаете? — спросил я.

— Это — одно из наших верований.

— Одинаковость — это ложь, — заявил я. — И это даже не хитрость или возможная ложь. Это, очевидная и несомненная ложь.

— Учение не может быть подвергнуто сомнению, — защищал свои взгляды Тыква. — Даже если это — ложь, то — ложь, которая находится в самом фундаменте нашего общества. Это — постулат нашего мира. Все миры основаны на своих вымыслах. Альтернатива этому вымыслу — хаос.

— Альтернативой неправде, является не хаос, а правда, — сказал я.

— Нужно же верить чему-то, — вздохнул Тыква.

— Попробуйте верить в правду, — предложил я.

— Вы хотели бы увидеть Репу? — вдруг спросил он.

— Она что, здесь? — удивился я.

— Да, — сказал он. — Мы не хотели приводить ее, но те, кто отвечал за нас, решили, что ей надо идти, что будет уместно, если у нас будет равное количество мужчин и женщин.

— Почему «уместно»? — не понял я. — Если Вы все являетесь одинаковыми, то какое это должно иметь значение? Почему не все мужчины, или все женщины, или какое-либо иное соотношение?

— Я предполагаю, что Вы правы, но ответа не знаю, — сказал Тыква. — Сами-то мы не делим людей на мужчин и женщин.

— Это, по крайней мере, если и необычно, то последовательно, — признал я. — Но Ты заметил, конечно, что существуют некоторые различия между мужчинами и женщинами. Ты же заметил, что мужчинам легче тащить тяжелые грузы через прерию, чем женщинам?

— Конечно, мы видим, что не все Одинаковые имеют равные размеры или силу, — согласился Тыква.

— И Вы должны были обратить внимание, что более сильными Одинаковыми оказываются те, кого краснокожие рассматривают как мужчин, а более слабыми — те, кого они считают женщинами?

— Я стараюсь не заострять внимание на таких пустяках.

— Ты сам впрягался в волокуши?

— Да, конечно.

— И сколько человек тянули их вместе с тобой?

— Я, и один справился.

— А что по поводу других волокуш, тех в которые запрягали меньших, более слабых Одинаковых. Сколько их требовалось?

— Пятеро на одну волокушу, — пожал плечами Тыква. — Но поход был долог, а вес тяжел.

— Я понял. Так, где Репа?

— Я покажу Вам, — пообещал Тыква. — Она с одной из групп. Вы будете рады видеть, как она преобразилась.

Я проследовал за Тыквой, вдоль ряда вигвамов. Мы остановились через какое-то время, прибыв в место, где было возведено несколько низеньких, убогих кривых шалашей, сделанных с использованием шестов волокуш, веток и тряпок.

— Такое впечатление, что этих женщин привели в стойбище, для скрещивания с другими Ваниямпи? — спросил я. — Смотрится так, как будто их приготовили к тому, что Вы называете «Уродливый акт». Что, день оплодотворения Ваниямпи на носу?

— Нет, — ответил Тыква, засмеявшись. — Это сделано по другим причинам.