Побратимы Гора

Кстати говоря, гореанских рабынь для удовольствий, подчас, используют с мешком на голове. Такое ослепление, конечно же, увеличивает уязвимость и сексуальную беспомощность женщины. Например, она не знает, будут ли ее бить или ласкать, и где именно ей следует ждать удара или прикосновения. Так же бывает, что мешок используется, когда рабовладелец приводит или отправляет рабыню другим мужчинам, ей могут надеть мешок до прибытия гостей, или возможно, после того, как она отслужила им за ужином и ликерами. Она может, а возможно вместе с другими рабынями, быть ослеплена, и затем поставлена на колени у ног того или иного из гостей. Она, как и другие рабыни, конечно же, должны служить гостю, или нескольким гостям, для которых их предназначили с неизменным совершенством. Бывает что, их, невидящих ничего вокруг, могут разыграть в азартные игры или потянуть жребий.

Я присел перед женщиной, которую определил как Репу, и взял ее за плечи. Она подняла свою скрытую в мешке голову.

— Нет, Вы не Ваниямпи. Я могу это сказать по вашим прикосновениям, — определила она.

— Да?

— То, как Вы трогаете меня, и как держите меня, ни один Ваниямпи себе не позволил бы.

— И как же я это делаю? — поинтересовался я.

— Властно, как мужчина держит женщину, — объяснила она.

— Понятно.

Я аккуратно стянул мешок на затылке, так что ткань прижалась к лицу девушки и обозначила его черты.

— Ты — та, кто был однажды Леди Мирой из Венны? — на всякий случай спросил я.

— Да, — признала она, — да.

— Прежде из касты торговцев? — уточнил я.

— Да, — ответила она, и я увидел, как ее губы шевелились под тканью.

— Ранее наемница, и агент разведки кюров?

— Кто Вы? — испуганно спросила девушка.

— Ты можешь ответить на мой вопрос, — сообщил я ей, и сомкнул свои большие пальцы на ее горле, так чтобы она почувствовала их давление.

— Да, — сдавленно прошептала она. — Я была прежде наемницей, и служила кюрам.

— Кто Ты теперь?

— Я всего лишь рабыня, Ваниямпи, — ответила она.

— Это верно, — сказал я ей, и убрал пальцы с ее горла.

— Кто Вы? — спросила она.

— Мы встречались, — напомнил я ей, — несколько недель назад, около поля сражения. Ты была раздета и привязана к ярму твоими краснокожими владельцами. Ты были прикреплена к оси фургона. Это произошло незадолго до того, как тебя взяли в загон Ваниямпи.

— Значит Вы тот, кто ударил меня хлыстом и заставил рассказать о сражение.

— Да.

— Вы были беспощадны. Вы заставили меня говорить, как если бы я была рабыней.

— Это было подходящим для тебя. Ты была рабыней, — напомнил я.

— Даже тогда?

— Да, всегда.

Она робко потянулась рукой ко мне, дотронулась, и почувствовала ошейник в моем горле.

— Вы, также, теперь, являетесь рабом, — поняла она. — Мы — оба рабы краснокожих владельцев.

— Да, — согласился я. — Возможно, нам обоим, повезло быть оставленными в живых. Это — их земли.

— Надеюсь, между рабами могли бы быть добрые отношения, — пробормотала она.

— Я так понимаю, что тебя теперь называют Репой, — сказал я.

— Да, — подтвердила она. — Я — Репа.

— А я — Татанкаса, Красный Бык, — представился я. — Я — раб Кэнки, Огненной Стали из клана Исбу, племени Кайила.

— У Вас, по крайней мере, есть единственный хозяин, — позавидовала Репа. — А мы принадлежим всему клану Исбу.

— Ну, и как тебе живется?

— Какой глупый вопрос! — засмеялась она, скорее твердо. — Я живу очень хорошо, конечно!

— Я рад это слышать.

— Встреча с Ваниямпи изменила мою жизнь, — заверила она меня, говоря ясно и немного громче чем следовало. — Я не могу передать Вам словами, насколько я довольна и счастлива. Эта встреча вызвала самое поразительное преобразование в моей жизни.

— Я понял, — улыбнулся я.

— Мы — радостные удобрения, — заявила она. — Мы, блеск на воде, делающий ее потоки прекрасными. Мы — цветы, растущие на полях. Мы хорошие, Мы добро.

— Я тебя понял, — сказал я, догадываясь, что здесь разговора не получится.

— Я теперь убежденная и счастливая Одинаковая, — заявила она. — Я теперь не неодинаковая. Это должно быть ясно понято. Я — Одинаковая.

— Я понимаю.

— Я полностью и успешно охвачена Учением.

— Теперь нет необходимости, как это возможно было вначале, для того чтобы выгнать меня в Прерии, без еды и воды. Все один, и каждый — все, и все мы — Одинаковые. Учение — правда, и правда — Учение.

Я взглянул на других женщин Ваниямпи, стоящих на коленях около нее. Полагаю, это были ее товарки по упряжи, вместе с ней отвечавшие за транспортировку одной из волокуш.

— Ты действительно настолько счастлива?

— Да, — воскликнула Репа, — я удивительно и потрясающе счастлива. Это должно быть ясно понято.

— Да понимаю я, понимаю, — усмехнулся я, и, подняв на руки, потащил ее подальше от ненужных ушей.

Я остановился в нескольких ярдах от вигвамов, опустил ее на колени в относительно тихом месте.

— Да, — ответил я, и услышал звуки приглушенных рыданий из-под ее мешка.

Репа отчаянно потянулась ко мне, и схватила меня за ноги. Она прижалась щекой к моему бедру, и я почувствовал, что ее мешок стал горячим и мокрым, пропитавшись слезами.