Побратимы Гора

То, что настоящие мужчины существуют, было, тем, что по понятным причинам, должно было быть сохранено в тайне от женщин Ваниямпи. Для них, возможно, было лучше ничего не знать о существовании таких мужчин. Уж лучше позвольте им и дальше продолжать думать о мужчинах как о презренных и жалких существах из загонов Ваниямпи. Это, конечно, сделает их жизнь легче. Насколько несчастными и неудовлетворенными они могли бы стать, увидев настоящего мужчину, пробудившего их женственность, и знать, что они — женщины Ваниямпи, должны продолжать растительное существование и лицемерие, как если бы ничего не произошло. Конечно, имело смысл, держать их глаза закрытыми, около стойбища, особенно около летнего стойбища. Кроме того, это было бы смущающим, и для мужчин Ваниямпи, таких как Тыква, если с одной из этих женщин сорвали бы ее убогие одежки и бросили голой к ногам краснокожего воина, умолять о суровости его веревок и ударе его хлыста.

— Вон та — Репа, не так ли? — спросил я, указывая на одну из сидящих женщин.

— Да, — признал Тыква.

— Почему тогда Редьке не надели мешок на голову? — поинтересовался я.

— Она настолько сильна, что она не нуждается в мешке, — ответил Тыква. — А также, она первая в нашем загоне. Именно по ее приказу мы закрыли других женщин.

— Похоже, она не доверяет им, — усмехнулся я.

— Конечно же, она доверяет им, — запротестовал ваниямпи. — Они — все замечательные Одинаковые.

— Тогда, почему они такие замечательные, сидят с мешками на головах?

— Даже у Одинаковых, — вздохнул Тыква, — иногда бывают моменты слабости.

— Я понял. Спасибо за хорошую беседу с тобой, Тыква. Теперь Ты можешь идти.

— Конечно, — обрадовался мой провожатый. — Я полностью доверяю ей. Она — замечательная Одинаковая.

Тыква развернулся и поспешил по своим делам. Я посмотрел ему в след. Мне по какой-то причине, которой я сам не мог понять, нравился Тыква. На сей раз, разговаривая с ним, я заметил, что он стал несколько менее догматичным, чем он был при первой нашей встрече, несколько недель назад, около поля битвы. В нем чувствовался мощный врожденный интеллект, который, как я подозревал, слишком долго дремал в нем. Он запрещал себе думать в течение многих лет. Кажется, что теперь, он начал задаваться вопросом, а мог ли он начать думать, и если да, то, что могло бы из этого выйти. Это может стать захватывающим временем в жизни любого человека. Я заподозрил, что где-то глубоко под серой одеждой Тыквы, могло скрываться сердце еретика.

Я подошел поближе к пяти сидящим со скрещенными ногами, закрытым женщинам Ваниямпи. Они сидели у самого ближнего шалаша. Серые мешки были закреплены шнурами, завязанными под их подбородками. Я встал подле той кто возможно прежде, чем стать Репой, была довольно красивым агентом кюров.

Благодаря мягким мокасинам мои шаги были неслышны, и меня пока не обнаружили. Я кашлянул, чтобы дать им понять о моем присутствии. Женщины подняли свои спрятанные в мешках головы.

— Тыква? — наугад спросила женщина, та самая, которая как я полагал, была Репой.

Я не отвечал. Женщины остались сидеть, в тех же позах. Полагая, что подошедший должен быть мужчиной Ваниямпи, они, конечно, не проявили ко мне уважения, уже не говоря о подчинении.

— Морковь? Капуста? — попробовала угадать женщина.

Я прочисти горло, чтобы объявить о моем присутствии женщинам. Этот звук, вежливый, почти извиняющийся, был сделан мной сознательно. Это был способ, которым мужчины Ваниямпи, вежливо, могли бы объявить о своем присутствии своим прекрасным, но скрытым коллегам. Мне хотелось увидеть их реакции. Как я и ожидал, они были никакие.

— Кабачок? Бобы? — гадала Репа, в ее голосе теперь появилось некоторое колебание.

Я, снова, не ответил.

— Надеюсь, Вы из Ваниямпи? — растерянно спросила она. Ей пока не приходило в голову, что к ним — невзрачно-серым женщинам Ваниямпи, мог бы приблизиться кто-то другой.

— Нет, — наконец отозвался я.

Торопливо, все пять женщин встали на колени, сжав ноги и держа головы опущенными. Таким образом, рабыни показали уважение подошедшему мужчине, теперь уже зная, что находятся в присутствии того, кто не имел никакого отношения к Ваниямпи. Это только к их собственным мужчинам не было нужды проявлять уважение. Насколько же с самого начала иной была реакция у женщин ваниямпи, по сравнению с реакцией гореанской рабыни для удовольствий. Именно для того, чтобы убедиться в этом я не сразу объявил им о своем присутствии, как мог бы сделать типичный гореанский мужчина. Такой мужчина, оказавшись среди невидящих его рабынь, в частности рабынь удовольствия, скорее всего, заявил о своем присутствии, одним хлопком по бедру, или дважды хлопнув в ладоши, или возможно, одновременно с хлопками отдал бы команду «Позиция!». В такой ситуации, гореанские рабыни удовольствий, в отличие от женщин Ваниямпи, даже не видя ничего вокруг, перетекут на колени красиво и естественно. Опять же, они стояли бы, широко раскинув колени, выставляя напоказ их лона, их уязвимость перед мужской силой, их подчинение мужской власти.