Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

Даже притом что Москва и Вашингтон достигли согласия по условиям нового договора по СНВ и обе стороны признали, что он отвечает их взаимным интересам, восемь раундов переговоров проходили весьма тяжело. С американской стороны их возглавила Роуз Гёттемюллер, многоопытная в вопросах контроля над вооружениями сотрудница Госдепартамента, сыгравшая в начале 1990-х годов не последнюю роль в переговорах по денуклеаризации Украины и Казахстана; российской группой руководил еще один ветеран переговорного процесса – Анатолий Антонов. Как вспоминает Гёттемюллер, «порой меня посещали сомнения, что мы справимся с этим делом»{605}. Пока она вела переговоры по рамочной части договора, председатель объединенного комитета начальников штабов адмирал Майк Маллен и его российский контрагент генерал Николай Макаров утрясали технические детали договора{606}. Главным препятствием для переговоров служили настойчивые требования России привязать новый договор по СНВ к решению по американской программе ПРО. В декабре 2009 года, когда переговоры вступили в заключительную фазу, Путин выступил с жесткой речью во Владивостоке, предупредив, что если на программу ПРО не будут наложены ограничения, Россия не станет подписывать договор по СНВ. «Проблема в том, – пояснил Путин, – что наши американские партнеры создают себе противоракетный щит, а мы – нет»{607} (правда, он почему-то промолчал о том, что вокруг Москвы действует система ПРО по перехвату баллистических ракет). Под конец дело пошло так туго, что только напряженный полуторачасовой телефонный разговор между Медведевым и Обамой позволил в последний момент окончательно согласовать детали договора и убедить Москву пойти на попятный{608}. «Про договор СНВ-3 часто говорили, что этот плод висит низко и готов сам упасть в руки. А на деле мы были близки к тому, чтобы так и не сорвать его», – объяснял высокопоставленный чиновник администрации{609}. Представители американской стороны понимали, что у Медведева имеются разногласия с Путиным по поводу нового СНВ, но полагали, что именно Путин в конечном счете подключился к делу и убедил скептиков в подчиненном ему Министерстве обороны РФ все же поддержать договор.

В апреле 2010 года новый договор между Российской Федерацией и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений – СНВ-3 – был подписан в Праге президентами США и России. Это стало самым крупным за жизнь целого поколения соглашением по ядерным вооружениям и первым – а вероятно, что и главным, – достижением перезагрузки. В высших кругах российской власти подписание договора было встречено почти с единодушным одобрением. Медведев отметил, что этот договор «в полной мере выдерживает баланс интересов России и США» и что американо-российские отношения теперь поднялись «на более высокий уровень»{610}.

Cтороны согласились, что число развернутых боеголовок следует ограничить 1550 единицами (прежде верхний предел составлял 2200 единиц), количество развернутых стратегических средств доставки ядерных боезарядов ограничивалось 700 единицами, а количество развернутых и неразвернутых пусковых установок – 800 единицами. Предусматривается, что нижний предел по этим показателям будет достигнут к февралю 2018 года. В договоре предусмотрены также меры взаимного контроля его исполнения, в том числе обмен данными, уведомления и инспекции на местах, чтобы своевременно выявлять значимые нарушения договора{611}. СНВ-3 принес немало выгод национальной безопасности США. Он гарантировал ограничение российских стратегических ядерных сил, предоставляя США больше свободы действий в развитии и развертывании собственных средств ядерного сдерживания. Меры контроля за исполнением договора также обеспечили больше прозрачности в отношениях двух стран.

В Соединенных Штатах новый договор натолкнулся на упорное противодействие группы несговорчивых конгрессменов. Процесс ратификации договора пришелся на 2010 год, совпав по времени с промежуточными выборами в Конгресс, и потому растянулся на месяцы и продвигался с огромным скрипом. Чиновник администрации признавался: непонятно, что было труднее – договориться с российской стороной или найти общий язык с республиканцами в Конгрессе. Кончилось тем, что Сенат принял постановление, требующее от администрации Обамы увеличить военные расходы, чтобы процесс разработки систем ПРО и модернизации ядерных вооружений продолжался и после вступления в силу СНВ-3{612}.