Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

Это был причудливый кульбит истории, вывернувший наизнанку стереотипы холодной войны: место для перевалочного пункта грузов, предназначенных американскому военному контингенту в Афганистане, нашлось не где-нибудь, а в родном городе Владимира Ленина Ульяновске. Пока ульяновские коммунисты проводили демонстрации под лозунгами советских времен «НАТО, руки прочь от России!», бывший постоянный представитель России при НАТО Дмитрий Рогозин, регулярно критиковавший США, возражал: создание перевалочного пункта для транзитных грузов НАТО в Афганистане принесет городу миллиарды рублей и создаст рабочие места. Чем меньше времени оставалось до наступления 2014 года, тем сильнее беспокоил Россию вопрос ухода США из Афганистана. На встрече с участниками Валдайского клуба Путин сказал, что не нужно никакого «искусственного графика» выхода США из Афганистана и что Россия и США должны и дальше поддерживать сотрудничество в этой сфере. В торжественной речи по случаю открытия перевалочного пункта НАТО в Ульяновске Путин в очередной раз назвал НАТО «напоминанием о прошлом, о временах холодной войны», однако прибавил: «Мы должны помочь им»{639}.

Иран

Еще в начале первого президентского срока Обама обещал, что в отличие от своего предшественника, проводившего политику изоляции Ирана, постарается наладить диалог с Тегераном. Это обещание вписывалось в более общий новый курс на расширение контактов с исламским миром. В июне 2009 года Обама выступил в Каирском университете с речью, которая, по его мысли, должна была ознаменовать собой новый поворот в политике США. «Я приехал сюда, в Каир, чтобы попытаться открыть новую страницу во взаимоотношениях между Соединенными Штатами и живущими по всему миру мусульманами», – отметил Обама{640}. Российские политические обозреватели благосклонно встретили эти шаги администрации США и подчеркивали, что очень важно вести переговоры с иранцами. Увы, в том же месяце в Иране прошли президентские выборы, и народные протесты против их результатов были жестоко подавлены. Вашингтон подверг критике иранское правительство за его действия против собственного населения. Если раньше у Вашингтона теплилась хоть какая-то надежда на возможность проводить в отношении Ирана политику «двойного участия», то теперь она быстро увяла. Белому дому оставалось заняться разрешением главной проблемы в американо-иранских отношениях – ядерной программы Ирана. По иранскому вопросу, как и по афганскому, Россия имела возможность как чинить препятствия в плане безопасности Европы и США, так и оказать американцам содействие. Политика перезагрузки как раз и была направлена на то, чтобы заручиться поддержкой России в плане ограничения иранской ядерной программы и перебороть двойственную позицию России по отношению к Тегерану.

В период президентства Дмитрия Медведева Россия предпринимала усилия, чтобы расширить сотрудничество с США и общими силами сдерживать ядерную программу Ирана. Решающий момент наступил в сентябре 2009 года, когда советник Обамы по национальной безопасности генерал Джеймс Джонс показал своему российскому коллеге Сергею Приходько сделанные со спутника снимки секретного подземного объекта по обогащению урана в районе города Кум. В ответ россиянин покачал головой и сказал: «Это плохо, очень плохо»{641}. Два дня спустя на саммите «Большой двадцатки» в Питтсбурге Обама обсудил с Медведевым иранский объект в Куме – российская разведка, очевидно, проглядела его. Разговор этот повлиял на мнение Медведева о санкциях против Ирана. В октябре 2009 года российский президент внес коррективы в политику относительно Ирана, допустив, что «в некоторых случаях санкций не избежать», хотя объявил, что в целом остается противником санкций{642}.

В последующие несколько месяцев Вашингтон провел с Москвой серию интенсивных обсуждений, чтобы заручиться поддержкой Кремля в преддверии новых санкций против Ирана. На Пражском саммите в апреле 2010 года, где был подписан СНВ-3, Обама и Медведев львиную долю времени посвятили обсуждению санкций и вообще политики в отношении Ирана. В июне 2010 года Россия в числе пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН проголосовала за принятие Резолюции 1929, согласно которой ООН ввела четвертый, значительно более широкий пакет санкций против Ирана, предусматривавший в числе прочего ужесточение финансового контроля и расширение эмбарго на поставки оружия{643}. Столь же важное значение Белый дом придавал расторжению Россией контракта на поставку Тегерану зенитных ракетных систем С-300 на общую сумму $800 млн{644}. Продажа Ирану этих систем вызывала повышенное беспокойство у США и Израиля, и после расторжения контракта Иран обвинил Россию, что та уступила давлению со стороны американцев и израильтян. Вполне вероятно, что Медведев согласился расторгнуть этот контракт из желания активно продолжать перезагрузку; но не менее вероятно, что причиной стало нарастающее беспокойство самой России по поводу иранской ядерной программы.