Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

И все же отношение России к Ирану так и оставалось двойственным. Москва по-прежнему утверждала, что Иран имеет право на программу мирного использования атома, и в который раз указывала на отсутствие доказательств, что Иран добился каких-либо успехов в производстве ядерного оружия. А тем временем строительство Бушерской АЭС в 2010 году после многочисленных проволочек все же завершилось, и в 2011 году она была введена в эксплуатацию{645}. Мало того, когда в ноябре 2011 года вышел доклад МАГАТЭ, где утверждалось, что на новом объекте Иран работает над созданием атомной бомбы, Россия заявила в ответ, что в докладе не приводится никаких новых доказательств и что дальнейшие санкции, за которые так ратуют ее американские и европейские партнеры, непродуктивны{646}. Близкие к правительству РФ СМИ обвиняли США в фальсификации доказательств существования ядерной программы Ирана и предупреждали об опасности ударов Израиля или США по иранским ядерным объектам{647}. В одной из предвыборных статей Путина, опубликованных в 2012 году, говорилось, что последствия военного удара по Ирану будут «поистине катастрофическими»{648}. Когда ситуация вокруг Ирана обострилась, встал вопрос о том, что Иран может перекрыть судоходство через Ормузский пролив, и о возможных мерах возмездия со стороны Запада, Россия предприняла попытку укрепить отношения с Тегераном. Администрация Обамы, как и до нее администрация Буша, на собственном опыте убедилась, что существуют пределы, дальше которых Россия не намерена дистанцироваться от одного из немногих своих оставшихся партнеров на Ближнем Востоке.

Команде Обамы стало ясно, что хотя США и Россия в рамках перезагрузки способны договариваться по целому ряду ключевых проблем, разногласия по другим вопросам сохраняются. И это стало еще очевиднее в 2012 году, в преддверии президентских выборов в России.

Глава 10 От Берлина до Дамаска: старые и новые разногласия

Бывшее советское пространство

Администрация Обамы пришла в Белый дом с твердым намерением не допустить, чтобы отношения США с соседями России подрывали американо-российскую перезагрузку. Если администрация Буша относила интеграцию Украины и Грузии в евроатлантические структуры к своим политическим приоритетам, то при Обаме Белый дом избрал другую линию – учитывать российские тревоги в отношениях с постсоветскими странами и вместе с тем настаивать, что это больше не игра с нулевой суммой. Ход событий на местах также указывал, что постсоветское пространство больше не является главным камнем преткновения в американо-российских отношениях, хотя фундаментальное расхождение интересов двух стран оставалось неизменным. Бюрократические препоны по-прежнему мешали администрации вести последовательную политику и принимать решения, как и при Буше. Старший директор Совета национальной безопасности по России Майкл Макфол, во время предвыборной кампании Обамы отвечавший за все постсоветские государства, после прихода в Белый дом стал отвечать только за Россию. Западные постсоветские государства, как и закавказские, перешли в ведение старшего директора по Европе, тогда как новые независимые государства Центральной Азии – в ведение старшего директора по странам Южной Азии. В 2009 году Макфолу удалось вернуть в число своих подопечных центральноазиатские государства, но в целом эти бюрократические стенки затрудняли выработку целостной и последовательной политики в отношении России и сопредельных с нею государств.

Благодаря событиям в Киеве Украина по большей части перестала быть проблемой в американо-российских отношениях. На президентских выборах в феврале 2010 года Виктор Янукович, отвергнутый населением Украины в ходе «оранжевой революции» 2004 года, одержал верх над своей соперницей Юлией Тимошенко, которая была в числе лидеров «оранжевой революции». Несмотря на многолетние попытки США и Европы утвердить на Украине демократию и торжество закона, «оранжевая революция» пала жертвой распрей между Тимошенко и бывшим президентом Виктором Ющенко, а также разгула коррупции в верхах украинской власти. Это отвратило многих бывших сторонников «оранжевой революции» и лишило всяких иллюзий широкие массы. Как резюмировал кто-то из украинских политических обозревателей, «люди хотят демократии, но они хотят и сильного лидера, который заботился бы о них»{649}. Как ни странно, Украина в 2010 году входила в число наиболее демократических государств Евразии, поскольку исход президентских выборов предсказать было невозможно. Западные эксперты посчитали прошедшие на Украине президентские выборы свободными и честными, и это не оставляло Вашингтону и Брюсселю иного выхода, кроме как признать их результаты и надеяться, что Янукович изберет путь интеграции с Западом. Но этого не случилось.