Почему я делаю это. Как распознать свои психологические защиты и научиться справляться с неприятными эмоциями и последствиями детских травм

Последний вопрос связан с подходом, о котором я буду говорить на протяжении всей книги и наиболее подробно обсуждать в главе 13. Я имею в виду понимание ментальных аргументов или навязчивых мыслей, которые настаивают на определенной точке зрения и направлены на оправдание защитного механизма. На следующей неделе обращайте особое внимание на свои мысли, чтобы попытаться выявить этот процесс в действии. Почти все в тот или иной момент внутренне оправдывают защитные механизмы.

Глава 6

Расщепление

Чем больше ты кого-то любишь,

Тем сильнее он сводит тебя с ума.

Чем больше ты кого-то любишь,

Тем сильнее желаешь ему смерти!

Авеню Q, бродвейский мюзикл

Из всех защитных механизмов, обсуждаемых в этой книге, расщепление, пожалуй, самое трудное для понимания. В отличие от отрицания и вытеснения, расщепление не вошло в культурный мейнстрим, и у нас нет знакомых отсылок в повседневной речи, книгах или фильмах, чтобы понять эту концепцию было проще. И заметить действие этого механизма труднее, чем любого другого.

Чтобы облегчить понимание расщепления, я объясню его не так, как другие механизмы. Сначала мы поговорим об эмоциональных проблемах, связанных с расщеплением, – об амбвивалентности и сильной ненависти. А затем мы обсудим, как расщепление упрощает первое и устраняет осознание второго.

Поскольку расщепление легче заметить снаружи, в широком социальном контексте, в этой главе будет больше примеров из политики и общественной жизни. Затем мы применим все, что узнали, к индивидуальной психологии.

Два типа амбивалентности

Забавную песенку из мюзикла, которую я выбрал эпиграфом к этой главе, поет молодая американка японского происхождения (отсюда и грамматическая странность текста). Ее мучает извечная проблема романтической страсти: страстная любовь порой сменяется жестокой яростью. Хотя двойственность наиболее ярко проявляется при сильных эмоциональных связях, противоположные чувства (например, любовь и ненависть) – это часть почти всех значимых отношений. Нам постоянно приходится справляться с этой амбивалентностью: нужно понять, как не причинить боль дорогим людям, хотя в пылу эмоций нам хочется их убить.

Термин «амбивалентность» чаще используется в другом смысле: неспособность понять себя или неуверенность в том, что нам хотелось бы сделать. Зачастую желания просто разрывают нас. Если вы переживали такую неопределенность, если вам было трудно решить, какой вариант выбрать или в каком направлении двигаться, то вы знаете, как это мучительно и порой невыносимо.

В состоянии такого дискомфорта нам обычно хочется разрешить сомнения как можно быстрее. На протяжении многих лет клиенты говорили мне, что не могут избавиться от мыслей о двойственности конкретной ситуации и постоянно прокручивают ее в голове. Возможно, и с вами было такое. Иногда мы делаем выбор только для того, чтобы положить конец неопределенности, терпеть которую больше нет сил.

Как отмечал невролог Роберт Бертон, неоднозначность или смятение настолько тяжелы для многих из нас, что мы с головой бросаемся в уверенность, предпочитая что-то, не вызывающее у нас сомнений, даже если на самом деле мы не знаем этого наверняка^[29]. Строго определенные нормы морали, жесткая система вероисповедания и ограниченность догм – все это защищает нас от мук неопределенности.

Ф. Скотт Фитцджеральд однажды сказал: «Показателем первоклассного интеллекта является способность одновременно держать в разуме две противоположные идеи и при этом сохранять способность функционировать»^[30]. Действительно ли это вопрос интеллекта, психологической зрелости и эмоциональных возможностей, но большинству из нас очень трудно дается подобное умение. Обычно мы отвергаем одну из противоположных идей и отдаем предпочтение другой. Особенно хорошо этот процесс заметен в сфере политики, где у многих людей сложились безусловные, упрощенные и неизменные представления о том, как решать сложные социальные проблемы.

Трудности, неуверенность в действиях, тяга к противоположным перспективам – все это вызывает сильный дискомфорт. Те из нас, кто не может его выносить, часто прибегают к черно-белому мышлению. Вместо того чтобы разобраться в двойственности ситуации, имеющей оттенки серого, мы выбираем видеть мир черно-белым, в котором есть только две крайности – «или – или».

Одну идею или точку зрения мы можем посчитать плохой (черной) и отвергнуть ее, выбрав для себя хорошую (белую) перспективу. Этот процесс часто сопровождается гневом и самодовольством, которые окончательно убеждают нас в нашей правоте. В таком случае нет места неоднозначности и компромиссам, поскольку они погружают нас в болезненную реальность амбивалентности.