Почему им можно, а нам нельзя? Откуда берутся социальные нормы

Теперь сравним науа с медными эскимосами – охотниками-собирателями, в течение трех тысячелетий населявшими арктическое побережье Канады. Как и науа, они были объектом исследований этнографов в середине ХХ века. Степени их свободы позавидовали бы современные новозеландцы.

Детство медных эскимосов проходило в неорганизованной и неформальной обстановке. Методы воспитания были, мягко говоря, либеральными. Один из первопроходцев канадской антропологии Даймонд Дженнесс писал, что до достижения половой зрелости дети росли «как цветы», самостоятельно разгуливая по окрестностям, шалопайствуя с друзьями и без всякого стеснения перебивая родителей и споря с ними. Они имели полную свободу распоряжаться своим временем, в том числе и в вопросах посещения школы. Родители редко прибегали к каким-либо физическим наказаниям – шалости и проступки детей в основном игнорировались или ненадолго становились объектом насмешек.

В отличие от науа медные эскимосы отличались полной непринужденностью в вопросах секса. Связи между подростками были обычным делом, причем сексом занимались даже в родительских домах. Когда и если дело доходило до брака, он тоже был скорее неформальным: пара устраивала себе отдельное жилище, но, если совместная жизнь не складывалась, расходилась обратно по родительским домам. Допускались открытые браки, а в определенных случаях – и обмен женами, который рассматривался как способ укрепления отношений с членами других семейных кланов. У женщин и мужчин были свои домашние обязанности, но закрепленные раз и навсегда: иногда женщины отправлялись охотиться, а мужчины умели готовить и шить. По выражению антрополога-правоведа Э. Адамсона Хубела, внутри общины существовали лишь «зачатки закона»; какая-либо центральная власть, призванная разрешать конфликты между членами общины, отсутствовала. То, что людям приходилось решать спорные вопросы самостоятельно, несомненно способствовало высокому уровню насильственной смертности и кровопролития среди медных эскимосов.

Несмотря на различия во времени, месте и специфике, различия между спартанцами и афинянами и науа и эскимосами находятся в том же диапазоне, что и различия между современными обществами: одна часть этих сообществ относится к более свободным, другая – к более жестким.

В XX веке антропологи стали обращать внимание на такие особенности многих других сообществ. В 1930-х годах американский антрополог Рут Бенедикт провела различие между двумя типами культуры, которые она назвала «аполлонийской» и «дионисийской» по именам сыновей Зевса. Поскольку Аполлон олицетворял рассудок и благоразумие, в жестких «аполлонийских» культурах, например североамериканских индейцев зуни, ценятся сдержанность и порядок. А поскольку бог вина Дионис олицетворял раскрепощенность, невоздержанность и неумеренность, то и в свободных «дионисийских» культурах, например среди североамериканских равнинных индейцев, существует тенденция к буйству и расторможенности. Уже позднее, в 1960-х годах, американский антрополог финского происхождения Пертти Пелто формально применил термины «жесткое» и «свободное» в качестве категорий традиционных обществ.

Наш собственный анализ данных из архивов антропологии позволяет исторически обосновать эту древнюю модель. «Стандартная кросс-культурная модель» (The Standard Cross-Cultural Sample, SCCS) содержит информацию о 186 доиндустриальных обществах со всего мира. Это набор очень разнообразных данных, в котором в том числе присутствует информация в диапазоне от современных племен охотников-собирателей (например, къхонг-бушменов) до древних государств (например, ацтекского). В своих полевых исследованиях антропологи годами тщательно исследуют различные характеристики обществ – например, насколько строги требования к послушности и скромности детей, старается ли контролировать их поведение община и насколько сурово их наказывают за несоблюдение установленных правил. Мы установили, что сотни этих обществ рассеяны по всей шкале «жесткость – свобода». Так, высокая степень жесткости характерна для южноамериканских инка и гуахиро и центральноафриканских занде. А южноамериканские теуэльче, африканские къхонг-бушмены и канадские медные эскимосы относятся к более свободным культурам.

Наше исследование современных наций показало различия между жесткими и свободными культурами, но совершенно очевидно, что эта модель существует с древних времен. Нормы могут меняться, но их фундамент – жесткость или свобода – остается неизменным.

3 Инь и ян жесткости и свободы